Один день из тысячи

Девятый час утра. Солнце нещадно греет не успевшую остыть за ночь квартиру. Серёжка потянулся, разметая руки по сторонам. Длинные ноги упёрлись в спинку кровати. Она в ответ недовольно заскрипела пружинистой сеткой. Сергей скинул простынку и встал.

      Чёрные, выцветшие на солнце трусы, вот и вся одежда его на весь день, ведь на улице лето. Нет, если нужно сходить в магазин, тогда он натягивал портки и айда, босиком по горячему песку мелкими перебежками. А сандалии вон, под вешалкой стоят, но они только на выход. От хождения босиком кожа у парня на пятках, как у слона. Спички на вспышке, когда самый градус, втыкает, а они гаснут и торчат. Кожей палёной пахнет, а боли нет. Соседка увидала и давай кричать:
- Что ж ты, паршивец, делаешь? Щас малышня, глядя на тебя, начнёт себя спичками тыкать… прошлый раз научил на свою голову пластмассу жечь, так они все игрушки сожгли. Прекрати немедленно… вот придёт мать, я ей скажу…

      Сергей длинный, худой и нескладный, что ни кинь, всё в рост гонит. Впрочем, как говорится, ни кожей, ни рожей от других южан ничем не выделялся.
В доме тихо, лишь будильник у бабушкиной кровати мерно отстукивает торопливые секунды. Мама на работе, сестрёнка в садике до пятницы.

      Сергей заглянул на кухню, в кастрюле было пусто. Макароны доели вчера на ужин.  «Денег тоже не оставила,  во дела… жаль, бабушка уехала, она бы придумала чего-нибудь…»

      На газовой двухконфорке вскипятил воду и выпил кружку чая с куском хлеба. В углу у самодельного стола, в чугунке лежали несколько крупных картофелин.   «Эх, пожарить бы, да масла никакого нет, - грустно вздохнул Серёжка, - Может, мама с работы чего принесёт».

      Во дворе возилась соседская ребятня в песке. Увидали Сергея, встрепенулись:
- Серёж, набери нам воды.

      Три разнокалиберные ванночки уже готовы под залив. А трёхлетний Игорёк тащит от своего порога тазик, в котором полы моют, и ещё издали пронзительно кричит:
- Селёза – а  – а … и мне тозе налей…

      В Серёжкиной квартире водяная труба выходит прямо на улицу. Правда, кран в комнате, набирать неудобно. Сергей посылает регулировщиком Вовку, он постарше других, крутить вентиль. Соседи в общем дворе почти родственники. Да и как тут не помочь, он ведь самый старший в этой компании из шести квартир.

      Вода к обеду нагревается, и дети плещутся до последней капли в ваннах. Жарко и Сергею. Пошёл к кадушке у трубы и окунулся с головой.

      Жарко и скучно одному и в комнате. Шторы задёрнуты, но несколько мух от порога всё-таки пробрались, и теперь нагло жужжат в полутёмном пространстве.
Сергей охотится за ними с резинкой или с самодельной хлопушкой. Трофеи он относит к муравейнику у веранды.

      Потом долго наблюдает, как деловитые муравьи расчленяют свою жертву. Чик – и крылышка нет, чик –  другого. Чик - и потащили цокотуху в подземелье на прокорм. Мамаша у муравьёв крылатая, её главная забота – детишки.

      Сергей слушает телевизор на лавке у крыльца, туда ещё солнце не добралось. Увидал на задней стенке телевизора выход: радио, и протянул на улицу провода. Повесил на гвоздь обыкновенное сетевое радио и слушает, что по телеку идёт.

      В казахских степях вырос неплохой урожай. С одного гектара собрали 93 пуда зерна. Тут Серёжка хмыкнул, причём тут пуды, ведь устаревшая система веса. Он перешёл в шестой класс и хорошо знал разницу между пудом и центнером.
Телевизор у них новый, год назад в рассрочку купили. Плёнка цветная на том «Рекорде» даёт иллюзию красоты тремя цветами, подсмотренными у радуги.

      В комнате забубнило радио, рассказывая о космических стартах. Серёжка знал всех космонавтов в лицо из газеты «Труд», которую выписывала бабушка.
«Спасибо, конечно, за космос, а нам бы асфальт на переулок кто полОжил» - говорил сосед  дядя Гриша, поднаторевший в разумении где-то в северных широтах.

      Сергей радио выключил, талдычит с утра до ночи, надоело. «Им сыт не будешь, » - вспомнились ему слова Райкина из его интермедии. Пластинки, те ещё, бьющиеся, кто-то выкинул на улицу, а Сергей подобрал. Там Райкин, Миронова с Менакером, их театр миниатюр. Всё тогда переслушал, что-то запомнилось:
                Нет в столовой рыбы,
                Нету антрекотов.
                Но зато в столовой
                Две доски почёта.
                Кому это надо…

      На улице под окнами конторы овощной базы краснела вишня. Сергей залез на забор и принялся есть ягоды. Повыше они крупней, красней и слаще. Забросил в рот штук двадцать ягод и скривился. Недозрелые ещё, враз на зубах оскомину набил.

      Тут к базе подъехал грузовик. Серёжка лениво наблюдал, как шофёр вылезает из-за руля, закрывает кабину на ключ. Низенький, неповоротливый, он, немного косолапя, пошёл в контору.    «Надо посмотреть, что у него в кузове», - решил мальчишка. В прошлом году, помнится, ему с ребятами здорово повезло. Машина с арбузами подъехала под самый забор. Так они накатали под тот забор штук тридцать полосатых пузачей. Сидели потом, тряслись от страха, покуда машина не уехала.

      Сергей огляделся и встал на колесо, держась руками за борт. В кузове стояли какие-то металлические бочки.   «Вот, невезуха», - пробурчал себе под нос парнишка и сплюнул под ноги.

      Вдруг под машиной на сухом песке он увидал тёмное пятно. Капало из кузова.  «Наверное, из тех бочек», - решил Сергей. Он попробовал каплю на язык. Это было какое-то масло, неизвестного вкуса и запаха.  «Картошку, что ли, пожарить на нём», - мелькнула мысль. Подумал и пошёл за посудой. Конечно, можно было и сварить картоху, но жареная ведь вкуснее. Бабушка приучила прошлым летом, через день кормила жарёнкой и салатиком.

      Кефирная бутылка попалась на глаза сразу, едва переступил порог. Сергей вернулся к машине и подставил её под мерно булькающие капли. Сам сел в сторонке, в тень. Когда в бутылке накапало примерно на два пальца, из конторы выкатился мужичок-водитель. Машина фыркнула, пшикнула и оставила на горячем песке одинокую бутылку.  «Ладно, мне хватит», - решил предприимчивый мальчик.

      Почистил картофель, добавил лучку, и на добытом масле сготовил себе обед. Привкус был неприятный, даже чаем не удалось заглушить. Ну, ничего, обед прижился, правда, отрыжкой отзывался до самого вечера.

      А вечером пришла мама. Принесла ливерной колбасы, сварила на скорую руку немудрёный супчик. Взрослые называли его змеиным, наверное, за пустотную сущность.

      А когда Сергей наелся, мама сказала виновато:
- Прости, сынок, я забыла тебе оставить деньги на молоко.

      Сергей ответил:
- Ничего, мам, я картошку себе жарил…


                Июль 2016г.