Бессонница в Верее

Укачай меня, мой сон плацкартный,
Унеси сквозь время, убаюкай,
Тот вагон, что по шершавой карте
Вниз спешит по направленью к югу.

Два часа осталось до перрона,
На лице у мамы - ни морщинки,
Так в предутренних лишь перегонах
Могут мчаться мысли без запинки

По дороге хлёсткой и железной,
По равнинам жизней да болезней.

Поезд, чей поющий подстаканник
Гасит сон, но гонит вдаль тревогу,
Повесть, что поникнет утром ранним,
Лишь опять направлюсь я к порогу

Дома - в нём осмысленно не сплю я,
В нём ночей мне две иль три осталось...
Повесть, что со смыслом иль впустую
Сквозь очки горячие читалась,
 
Эта повесть, поросль год за годом
Под ограду дня - приносит всходы.

В тёмном небе сыро и прохладно.
Я встаю. Нащупав куст малины,
Разболтаюсь вновь с собой на равных
Сквозь годов усталых крестовину,

Погляжу в окно. Окно сияет.
Свет забыл я выключить на кухне.
За соседской крышей исчезает
Вписанное в полночь полнолунье,

И считает кухни тёплый ветер,
И родней малины нет на свете.

Кухонь было много. Вправду, много.
Холодильники, как рябь, как блики
Словно верстовые на дорогах,
Словно глав прижизненных улики.

Самый первый - за высокой дверью,
Той, что при ремонте снять решили,
Было раз - с супругой, землю меря,
В старый город молодость вносили,

Но не принесла нам счастья-мира
Эта своенравная квартира.

Я в ней вырос. С ней могу на "ты" быть.
Как с отцом, которого боялись,
Ведь боятся всех, кто на безрыбье
Малышами добрыми являлись,

Ведь боятся тех, кто помнит правду,
Пусть - свою. Кто всем - не улыбнётся.
Кто всегда молчит о самом главном,
А на фото - лишь неловко мнётся.

Я на "ты" с собой. Я ем малину.
И не вижу жизнь такой уж длинной.

Что ж... И не короткой. Милый поезд,
Унеси сквозь скаты и разъезды,
По Москве, где в лабиринты строясь,
Заповедники росли в подъездах,

По местам, где над ночной общагой
Имя беспокойное летало,
По заре над Рижской эстакадой,
По Мясницкой, новым покрывалом

Схожей с растаможенной Европой...
Не сыграю бис, уж как ни хлопай.

Вот в чём незадача, я - родился!
Что же делать? Надо что-то делать...
Прадед мой влюбился, дед влюбился,
Столько флагов и томов сгорело

В котелке, на кухоньках, на дачах,
В средствах массовых, в дрожаньях судеб...
Росс с малороссийскою удачей
В храмах, где всё люди, люди, люди...

Тот в депрессиях, та - в пневмококке.
Многие - умны. Все - одиноки.

Съев малину, ты захочешь сыра,
Сыра, что кладём на масло с хлебом.
Руки сполоснув из "мойдодыра"
Поглядишь в светлеющее небо.

Сколько указателей дорожных
Пройдено без взгляда, без вниманья,
До обыденности был возможным,
Поворот любой. В одно касанье.

Только не случалось, чтоб физтело
В сотнях направлений полетело...

Утро каждый вечер наступает
Без "рассветного предупрежденья".
Глядь - уж ночи нет. И ты не знаешь,
Что случилось в оное мгновенье -

То ль унёс-таки тебя твой поезд,
И теперь твой след напрасно ищут,
То ль подъезды выцвели, и роем
В них не имена - жильцы лишь рыщут.

Рыщут, рыщут, ищут утром ранним
Счастье, иль хотя б - его желанье.

Дребезжит в сознанье подстаканник.
Бродит проводник из девяностых.
Дремлют тёти Светы, дяди Вани
Разного призвания и роста,

Поезд мчится, подбегая к югу,
На лице у мамы - ни морщинки.
Карта пожелтевшая с округлым
Следом чашки кажет лабиринты...

Жаркий ветер раздувает утро -
И кладёт на плечи сон минутный.

21.07.2016