Небо сгорело вчера.
Небо латали заново
стеклянные пауки.
Утром ты поднял руку,
но ей некого было наказывать –
ни потолка, ни плеча –
но ей не на что было смотреть,
кроме себя самой, и впервые за много
лет ты сомкнул ладони.
Утром сгорело Море.
Ты вышел нА берег
(как объяснить, ежели
проглотил язык,
жажде, что волны умерли?),
и впервые за многая
лета ты вынужден был говорить –
вместо воды,
и как только
ты вымолвил то,
что твоим называлось именем, позвонки
покатились по мраморным дёснам
лестницы, и в партере закрыло-
плескали
немые вороны –
ты обернулся
на крик младенца
и увидел
горящие бивни дома,
и впервые за многая
лета
ты
засмеялся.
07''16'
небо сгорело вчера
© Copyright: Отроковская Ратмира, 2016
Свидетельство о публикации №116072008630
Свидетельство о публикации №116072008630
Рецензии
После первого прочтения у меня сразу же сложилось впечатление, что некоторые мотивы и отдельные обороты этого произведения мне хорошо знакомы. Я стал искать среди твоих стихов. И, конечно, обратился к "Балладе о наготе":
Потому что не нужно
в выдуманную котомку
собирать объедки
собственной лжи:
ни пазухи, ни карманов.
А здесь я читаю:
Утром ты поднял руку,
но ей некого было наказывать –
ни потолка, ни плеча...
И складывается впечатление, что есть единый образ, одушевлённый или нет, к которому ты обращаешься вновь и вновь, лишая его возможности творить зло. В первом случае – лгать, во втором – совершать насилие. Этот образ фигурирует и в стихотворении "Ave, Caesar!". Только там жестокий владыка наказывает свою жертву, а здесь – его власть рушится, его города разорены его же собственным безумием. И некому приказать. И некого казнить.
И потом я осознал, почему мне понятно и близко это произведение. У меня есть стихотворение "Набат" в цикле "Восхождение", где героиня так же, как и твой персонаж, на рассвете приходит к морю, переживая катарсис. Но моё море живое – и оно дарит успокоение, а твоё напротив – мёртвое. Бескрайняя пустыня, знаменующая долгий путь, странствие среди песков, усыпанных скелетами китов и обломками кораблей – всех тех, кого герой погубил. Значит, его очищение ещё не пришло, значит, владыке придётся многое выстрадать, прежде, чем он будет прощён.
И ещё хочу сказать про образы. Горящие бивни дома – очень удачно. А вот стеклянные пауки не впечатлили. Точнее, я просто не понял образа. И мраморные дёсны лестницы – весьма сумбурно, на мой взгляд. Позвонки – белые. Дёсны – розовые. Мрамор ассоциируется, скорее, с белым и чёрным цветами, чем с розовым. И хотя бывает розовый мрамор, но не все, я думаю, его видели. И потом позвонки в принципе больше, чем дёсны. А ступени – наоборот: гораздо больше, чем позвонки. И возникает затруднение в визуализации всего этого. Кажется, что можно как-то по-проще это выразить.
Но в целом стихотворение понравилось)
Александр Ириарте 25.07.2016 02:57 • Заявить о нарушении
Потому что не нужно
в выдуманную котомку
собирать объедки
собственной лжи:
ни пазухи, ни карманов.
А здесь я читаю:
Утром ты поднял руку,
но ей некого было наказывать –
ни потолка, ни плеча...
И складывается впечатление, что есть единый образ, одушевлённый или нет, к которому ты обращаешься вновь и вновь, лишая его возможности творить зло. В первом случае – лгать, во втором – совершать насилие. Этот образ фигурирует и в стихотворении "Ave, Caesar!". Только там жестокий владыка наказывает свою жертву, а здесь – его власть рушится, его города разорены его же собственным безумием. И некому приказать. И некого казнить.
И потом я осознал, почему мне понятно и близко это произведение. У меня есть стихотворение "Набат" в цикле "Восхождение", где героиня так же, как и твой персонаж, на рассвете приходит к морю, переживая катарсис. Но моё море живое – и оно дарит успокоение, а твоё напротив – мёртвое. Бескрайняя пустыня, знаменующая долгий путь, странствие среди песков, усыпанных скелетами китов и обломками кораблей – всех тех, кого герой погубил. Значит, его очищение ещё не пришло, значит, владыке придётся многое выстрадать, прежде, чем он будет прощён.
И ещё хочу сказать про образы. Горящие бивни дома – очень удачно. А вот стеклянные пауки не впечатлили. Точнее, я просто не понял образа. И мраморные дёсны лестницы – весьма сумбурно, на мой взгляд. Позвонки – белые. Дёсны – розовые. Мрамор ассоциируется, скорее, с белым и чёрным цветами, чем с розовым. И хотя бывает розовый мрамор, но не все, я думаю, его видели. И потом позвонки в принципе больше, чем дёсны. А ступени – наоборот: гораздо больше, чем позвонки. И возникает затруднение в визуализации всего этого. Кажется, что можно как-то по-проще это выразить.
Но в целом стихотворение понравилось)
Александр Ириарте 25.07.2016 02:57 • Заявить о нарушении
Спасибо, что нашёл эти связующие нити с другими текстами, написанными ранее!
Самое интересное, что в начале работы оно действительно перекликалось с Ave, Caesar! достаточно тесно. А потом получилось так, что на берегу - не владыка, но жертва, которая продолжала казнить саму себя по инерции. И вот за спиной этого человека сгорает чужой дом, и человек смеётся: ему больше не нужно туда возвращаться.
И благодарю тебя за конструктивную критику, поразмыслю)
Отроковская Ратмира 04.08.2016 12:55 Заявить о нарушении
Самое интересное, что в начале работы оно действительно перекликалось с Ave, Caesar! достаточно тесно. А потом получилось так, что на берегу - не владыка, но жертва, которая продолжала казнить саму себя по инерции. И вот за спиной этого человека сгорает чужой дом, и человек смеётся: ему больше не нужно туда возвращаться.
И благодарю тебя за конструктивную критику, поразмыслю)
Отроковская Ратмира 04.08.2016 12:55 Заявить о нарушении