21фр. Близость фору даст недугу любви. Онегин

  (предыдущий фрагмент «20. Дочь, которой влез под платье Эрос. Онегин»
     Из романа "Евгений и другие"
       http://www.stihi.ru/2016/07/19/8899)

...В дом потянулась вереница:
Мамаша – первая (кудряв,
Пригож хозяин, но костляв –
Назвал мамашу чаровницей);
За мамкой – дочка, приотстав;
За ней – с повадкой шалунишки
Герой – амурный ренегат.
А Зоя в образе парнишки
Определилась в арьергард
И шла, не ведая преград,
Не прекращая свой догляд.

Ну а герой? Влюблён, как прежде?
(Сажайте на коня, вновь спешьте
Драгуна – тот же всё солдат
И чёрту лысому не брат.)
Губами франт коснуться рад
Изящной спинки, жаль в одежде.
В ответ – мурлыканье: «Не съешьте…»
– Есть будешь, Ксюша? – невпопад
Спросила издали мамаша. –
  Там пироги, жаркое, каша…
– За всё плачу! – воскликнул франт
И оглянулся в арьергард. –
А я узнал вас, Зоя-Ксюша.
Как парню я б надрал вам уши
За ваш бездарный шпионаж!
– Звучит, как комплимент.
                – Он ваш.
– Я предпочту другой ваш опыт…
Общенье, тихое, как шёпот,
Не вдруг замедлило их путь.
– Что нужно, Зой? Кончай тянуть! –
Напор Онегина не ропот.
И не для Зои вырос «хобот».
Что делать с ряженой: турнуть
Иль демонстрировать ей холод?

У Зои вздрагивала грудь,
Но взор исполнен был ехидства.
Шпионка съёжилась чуть-чуть,
Чтоб горячо в ответ шепнуть:
– Клянусь, что ваше волокитство
Кой от кого я утаю.
Гляжу, всерьёз вы увлеклись, но
Со мной вам шанс я всё ж даю…

Онегин улыбнулся кисло,
Поняв без слов её шантаж.
– Что ж, буду рад, коль всё же дашь, –
На слове сделав ударенье,
Чтоб подчеркнуть его значенье,
И взором это подтвердив,
Он согласился вскользь, но ёмко.
Потом игриво молвил громко:
– Ты, парень, часом не ревнив?
– Стерплю, – парировала тонко
Переодетая бабёнка. –
  Стерплю, коль уговор правдив.
   Всё, удаляюсь, не прощаясь.
– Что тут у вас? – к ним возвращалась
Милашка, напрягая слух, –
Из-за меня вы что ли вдруг
Тут время тратите на склоки?
Мне не по нраву этот спор.
Как петушиные наскоки,
Ваш дикий смотрится раздор.
Пух, перья, вздорные упрёки
И шум – на весь аж коридор!
А ну, мужчины, примиритесь!
Из-за меня впредь не деритесь!
Настройтесь, право, на мажор.

– Внимаю вам, мой дирижёр!
Мы не соперники теперь уж, –
Франт подмигнул «парнишке». –
Веришь?
«Юнец» игриво фыркнул:
                – Уф,
Как рад я, что теперь, как братья,
Раскроем мы свои объятья!

И не успел кумир мигнуть,
Как торсом ряженую грудь
Уж ощущал, обнятый Зойкой –
Неугомонною позёркой.
Хитрюга вспыхнула, как трут,
Ещё не зная, что вдохнут,
В отместку ей, вопрос глумливый
Ей в ухо Женькины уста:
– Моя заветная мечта,
  Владеть подружкой не ревнивой,
  Ужель сбывается, таки?
  Тогда мамашу отвлеки,
   Когда мы улизнём с Катюшей.
– Это куда же?
                - Бить баклуши.
  Везде рай, где не завались…
  У Зои вмиг завяли уши,
   Зато объятья прервались.
                .               .               .
Дубовый стол был очень кряжист:
Не тумбы ль вместо ножек в ряд?
Такие всюду устоят.
Но ситуации всю тяжесть –
Люба им или не люба –
Незримо взяли на себя
Атланты и кариатиды –
Такая уж у них судьба.

Неравномерны аппетиты
У восседавших за столом.
«Парнишке» Зое есть не в лом
Восторженно влюблённым взором
Матрону и во флирте скором
Та подтянулась, расцвела.
В душе-то нравственность цела,
Но тело расплылось в улыбке:
Прыть ухажёра ей мила.
– Отведай, Ксюша, этой рыбки, –
Взяла она одно из блюд,
И расторопный лизоблюд,
Отреагировав, как белка,
Вскочил, мол, вот моя тарелка.

Мамаша изумлённый взор
На дочь перевела. Обжор
Маман ни в чём не ущемляла,
А дочка нынче ела мало.
– Дай, Ксюш, тарелку – подолью
   Тебе я супчику немножко, –
Просила мать, черпая ложкой,
И «парень» с репликой: «Люблю
Я этот суп», – лез за добавкой.
Мать замирала над горшком
И вновь – взор к дочке: слившись с лавкой,
Та, насыщаясь пирожком,
Сидела с Женькою тишком.

С недоуменьем наблюдая
За этим цирком, наш герой
Решил, что странною игрой
Его запутает любая,
И он махнул на них рукой.
Юнцу с красою немужской
Мадам сказала:
                – Дорогой
Соседушка, я не скупая,
Но… дай утробе ты покой!
Да у тебя уже отрыжка!
Ты хват по рыбе и коврижкам –
Как всё вмещается в таком
Парнишечке то-ню-сень-ком!..

Мать подлила «юнцу» не слишком
Уж щедро супу черпаком.
Она заметила: парнишка
Ел или вяло иль с трудом.
Но каждый раз, как ненормальный,
Он ей заглядывал в глаза,
Хватал из рук.… Никак нельзя
Отшить влюблённого дурашку,
А он брал всё: суп, рыбу, кашку…

Когда Евгений под шумок
Дочь за собой не вдруг увлёк,
Ей за столом потискав ляжку,
То пропустившей уж рюмашку
Мамаше было невдомёк,
Что спелась парочка серьёзно.
                .         .         .
Лишь час назад ещё бесхозна,
Добыча в руки шла сама.
Влюблённый франт сходил с ума
И торопил себя нервозно.

Евгений грезил наяву.
Не веря счастью своему,
Он торопился убедиться,
Что это всё ему не снится.

«Коль с этим я повременю,
Катюша снова устранится, –
Решил герой, поймав «синицу». –
Тогда себя я прокляну.
В ней пробудить хочу блудницу –
В глубь её сути загляну».
– Пора нам иль уединиться, –
Он убеждал, – иль подчиниться
  Твоей маман в её плену.
  Пусть не поставлю ей в вину,
  Но лишь бы мать твоя свинью
  Не подложила. Чай, браниться
  Она – большая мастерица?

  Держись меня, а я сверну
  На сеновал – вдруг пригодится?
  Напомнить я не премину,
  Что времени у нас немало,
  Однако путь до сеновала
  Его досадно сократит.

  Надежда вся на аппетит
  Застолью преданной мамаши.
   Пусть ест и в жизнь мы воплотим
Любые все желанья наши, –
Жизнь обещая сделать краше,
Герой имел в виду интим.

Стремилась пара в юном раже
К тому, чего мы все хотим.
Настрой любви необратим,
А поиск места был нетруден,
Ведь разомлевший, словно трутень,
И вечно сонный сеновал
Манил гостей – душист, уютен.
Запасом пусть не баловал
(Пора косить лишь приближалась),
Но царство неги отражалось
В глазах устроивших привал.

Дорожный плащ стал первым членом,
В контакт вошедшим с мягким сеном.
Подол красавице задрав,
Дух сеновала в действе смелом
Ей диктовал свой плотский нрав.

Герой, вчерашнее поправ,
Впитал, все чувства обнаживши,
И аромат умерших трав,
И аромат Любви ожившей.

Гроза, гулявшая над крышей,
Сюда не сунется со зла.
Здесь мир любовного узла
Вознёсся к райскому досугу.
(А мыши? Стихла их возня –
О них ни слуху и ни духу.)

Влюблённым, то бишь их досугу,
Амур подладил свой аванс.
Взаимный первый реверанс
Их чувств и ласк вогнал их в транс.
Их близость фору даст недугу
Любви под чувственный баланс.
В полёте по второму кругу
Блаженства, пользуя подругу,
Он понял, переживши транс:
Не канул в Лету редкий шанс.

Но франт не внёс себе в заслугу
Их восхитительный альянс,
Когда с восторгом и испугом
Ему подруга отдалась...

               (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/07/21/6889)