мотыльковой нежностью

Станет ветер тёплым и золотым,
мотыльковой нежностью тронет Слово.
Одеваюсь в запахи -
                в лёгкий дым
луговых цветов и пыльцы медовой.
Тихо…
Мир мой сузился до ракит
у реки с пологими  берегами.
Здесь никто отныне не наследит,
не пройдётся грязными сапогами.

Этот слишком хрупкий,
                земной покой
доставался мне с неизбывной болью.
Синий омут глаз так штормил порой,
что  под стать морям закипал  волною.
Но прошла гроза,
                и осела муть…
Там, где столько лет бесновались черти,
нынче  стайки рыб в хрустале снуют
и скользят беспечные  водомерки.

Я сижу задумчиво у воды,
как адепт  сознательных одиночеств.
Изгоняя всех, кто входил под дых,
и сама теперь -
лишь изгой меж прочих.
Ни одна душа не прорвётся в явь
и во мрак озёрного  отраженья,
где больших кругов серебрится  рябь,
словно дрожь тотального отторженья.

Тяжело вздохну, поведу плечом.
Я - как та вода: 
лишь коснись - поёжусь.
Подпускать  к себе не могу ещё:
ранят все  и  всё этот стих без кожи…
Мне по силам лишь поцелуй дождя
или солнца блик,
словно взгляд  поэта.
В невесомость строк одевай меня,
просто кутай в дым золотого лета…