мономанэ как капля дождя в цветке хайку

Про мономанэ я уже пару раз писала, сейчас просто акцентирую, что этот принцип из категории фуга–но макото. Той самой истинности сердца, скорее читаемой и понимаемой как искренности души автора, хайдзина.

Мономанэ – подражание моно (вещам).
Под моно (вещь) понимается все что существует в мире или не существует в нем же.
Это и славные боги, и люди, и тараканы, и стаканы, которые наполовину пусты или полны, и цветы, и луна, и снег и... все, что вокруг, что внутри – моно.

Если вспомнить Басё, нетеорией нешколы некоторого пишутся данные заметочки, и своими словами повторить, то он призывал к принципу мономанэ всегда.  Учиться сосне у сосны, а бамбуку у бамбука.  Примерно так и говаривал...

Понятие мономанэ пришло из японского театра (скорее кабуки, конечно же, но это не важно).

Первоначально, в общем понимании, это один из инструментов творчества вообще, и хайку в частности – идентификация.  Я не буду сильно о ней сейчас, но само слово и понятие – говорящее. Идентифицировать себя в составе галактики и  понять, что без тебя галактика не будет полной. Но и ты без галактики не будешь цельным. 

Сопереживание, вживание в роль, перевоплощение. Все это не театр, все это – хайку. Но без полиэтиленовой искусственности. Без  натужного подражания.

Мономанэ – "подражание вещам". Но, еще раз, о бамбуке – у бамбука.  Постижение искренности каждой травинки, насекомого, человека, завода, парохода...

Хорошо на эту тему довысказался  теоретик театра Дзэами Мотокиё: "Такие вещи, как элегантность или мужество, не существуют сами по себе, они существуют лишь в вещах и потому, чтобы показать стойкость сосны, нужно стать сосной".
Искусство подражания и вхождения в роль Мотокиё–сан описывал с помощью понятия нарииру ("вхождение", "обращение"). При этом говорил, что необходимо "сначала – стать (нарииру) предметом изображения, затем – походить на него в действии".

Хайку – поэзия более пейзажная, чем гражданская . Хайку – поэзия более философская, чем любовная. А так как она изначально (и традиционно) показывает существо автора в природе, в окружающем мире, поэтому слияние с природой, растворение в ней пробуждает то самое мономанэ – искреннее, не натужное. 

Как я понимаю мономанэ уже где–то писала. Что–то про ветер. Не подражать ветру. А быть ветром. Показать его изнутри.
Повторяться не буду, дополнюсь.

Опять же, хотела бы проиллюстрировать заметку фотокартиной моего любимого неизвестного художника. Но так как этот художник на моих страницах всегда неизвестен, то могут возникнуть проблемы с законом об авторских правах. Вдруг да призовут в суд, выяснять почему да покуда неизвестен?!  Что что–то украла, забрала без спроса?! Горько будет моим славным богам, обидно, ведь плохого не задумывала...
Чтобы не расстраивать их – опишу словами.

Представьте себе дымку. Это фон – серый, расплывчатый.
Не дождь. Некий чуточку сумрак, но не горький. Не печальный, не тоскливый. Сладковатый на вкус. Тихий, умиротворенный какой–то. Бело–серый. Может монтаж, не знаю. Для меня – реальность.

Посередине кадра – красный цветок. Мягкие, шёлковые, трепетные лепестки сложены в раскрытую чашу, тарелочку даже (дада, вот так неромантично, но – правдиво, без голубой каёмочки).
Только, чур, не трогать эту мягкость на ошупь, а то, боюсь, рассыплется цветок, скинет лепестки. Очень нежный. Мак декоративный, по всей видимости.

И в самом ядрышке, в самой глубине раскрытых ладоней – капля. Капля...
Это чудесно. Невыразимо. Непередаваемо.
Но это еще не все. Капля – не знаю что это, дождинка или роса?! А в капле отражается силуэт того, кто фиксирует этот миг. В капле сам неизвестный художник. Он и снаружи и внутри.

Вот это и есть – мономанэ.


Все же процитирую: "Если предмет и я существуем раздельно, истинной поэзии не получится. Учись у сосны сосне, бамбуку – у бамбука. Уходи от самого себя. Эту истину не постигнуть, если не преодолеть себя. Учись – значит проникай в предмет, открывай его сущность, чувствуй её, тогда родится стихотворение".
(Бреславец Т.И., "Поэзия Мацуо Басё")