20. Дочь, которой влез под платье Эрос. Онегин

    (предыдущий фрагмент «19 фр. Стать при Онегине метрессой»
     Из романа "Евгений и другие"
       http://www.stihi.ru/2016/07/18/8434)

...Навстречу Женьке из кареты
Явилась дама, чьи портреты
Не только юных её лет
Он гордо б вывесил на свет.

Знакомство шло без светских рамок.
– Ты что ль нас, голубь, спозаранок
 Любезно вызвался встречать?
 Ты нас, как знатных чужестранок,
 Приветил, сам – краса и стать.
 Моих болезней-лихоманок
 И след простыл! – сияла мать, –
 А то полжизни ведь ухабу
  Отдам, не ездя и версты…

Евгений вглядывался в бабу,
Чьи материнские черты
Носили след той красоты,
Что унаследовала Катя.
– Вас поленился отыскать я,
  Сопроводить вас с полпути,
  Но нынче – Бог меня прости –
   Враз довезу, куда хотите.
– Коль так, при нашем аппетите
   Вези к царю нас во дворец! –
Смеялась женщина.
                – Простите,
Где ж     дочка     ваша?
                – Вот шельмец!
  Уж свёл знакомство, я видала,
  Поди уж, в уши ей напел,
  А мать, что дёргаться устала,
  Про дочку спрашивать, пострел!

«Так Катя, впрямь, и есть сестрица.
Тесна, однако ж, мне столица,
Коль двух я порознь присмотрел,
А вышло – сёстры! Впрямь пострел!
Вот так столкнулся я с явленьем! –
Подумал Женя с изумленьем,
И даже пот его прошиб, –
Попался я, как кур в ощип»!

Знакомств полезных соискатель
Играл на чувственной струне:
– То, как я нежен с вашей Катей,
  Известно Богу лишь и мне.
– Так вы знакомы?! Мне Бог дочек
  Особо прытких что ли дал…
  Давно ль двоих в один платочек
  Я увязать могла! Не мал,
   Само собою, был платок тот…

Лошадок сменных бодрый топот
Заставил тему поменять.
Всё ж странно высказалась мать
Про давний свой начальный опыт.
Коней сменили наконец.
В карету втиснулись навалом.
Уж как ни ёжился юнец
И как свой лик ни     затенял    он,
В актёрстве не был гениален
Он нынче. А верней, она.
И грим был тоже аномален.

Светило солнце, не луна,
А Женька был не с бодуна
И сам в догадках утвердился,
Что «парень» Зойкою родился.
 
Онегин виду не подал,
Что раскусил шпионку сходу,
И лекций не читал про дар
Актёрский, дав сполна свободу
Всем, от кого мог ждать интриг.

Давно ль он сам носил парик
И блефовал на людях смело?

Но что ему весь этот вздор
Кривляки, что шпионить села!?
Он видел Катеньку, чей взор
Принадлежал ему всецело!

Вот это ново, чёрт возьми!
И завораживает крепко!
А козни Зойкиной возни,
Что придорожная сурепка…
Маман и «юный вертопрах»
(Петрушка новоиспечённый,
С рожденья Зоей наречённый)
О дальних странах и краях
Заговорили увлечённо:
О принцах их и королях.

Герой, с «монашкой» обручённый,
Сел перед ней: не кот учёный,
А ангелок о двух крылах
Слетел с небес для променада.

У них с Катюшей – тишина…
Улыбка Катина нежна,
Чуть-чуть лукава – то, что надо!
И самому теперь смешна
Его недавняя досада,
Как и обиды глубина.
Похоже, что его услада
В него вдруг стала влюблена!

Её глаза ему подвластны
И сами властвуют чуть-чуть.
Но не внушит их взор боязни
В них обречённо утонуть.
Герой со сроком двухнедельным
В числе отвергнутых ходил,
Теперь – в счастливцы угодил.
Но счастье выглядит предельным.
Но сердце ходит ходуном.
Играет он с огнём смертельным,
Как будто тронулся умом
Иль одурманен обретеньем
Её участья в нём самом.
Иль общим их перерожденьем?

Нет, нынче он не наважденьем –
Звездой счастливой озарён!
Удача прёт со всех сторон,
А у злосчастья – скорбь на рыле.
Герой как будто растворён
В избытке прежней эйфории.
Ужель под карканье ворон
Ему в рай двери отворили?

Что с Катей? Прежняя на вид,
С величьем царственной осанки,
Сама мосты к нему мостит,
Стряхнув холодности останки,
И взор не трепетность таит,
А откровенный вызов самки.

Запрет на дерзость тоже снят?
Друг друга взоры их теснят,
Не помышляя устраняться.
Чего бы не был тут налёт,
Кокетство он распознаёт
По звуку новых интонаций.
Всё чисто, без инсинуаций.

Что ж Зоя думает насчёт
Сей сладкой парочки господ?
Сейчас досуг их вверен вёрстам,
Но их и сблизит этот тракт.
Не намекая на антракт,
Краса кареты спелась с гостем!
Шпионка с явным беспокойством
Взирала лишь на их контакт,
Ругая трюк свой с их знакомством.
Чёрт с утончённым вероломством,
По отношенью к Зое, факт,
На этот флирт оформил фрахт!
И что совсем уж интересно,
Соединить решил их чресла!
А где же бдительная мать?
В дороге склонна подремать,
Она в события не лезла,
А зря – вокруг сюрпризов бездна.
Погода – есть на что пенять –
Отнюдь не сделалась прелестна.
Нежданно, даже неуместно,
Нависла жуткая гроза.
Отозвались о ней нелестно
Все, кроме парочки, чьё «за»
В балансе с полным затемненьем
Логичным выглядит явленьем.

От Петербурга за версту
Онегин преступил черту…
На окнах шторки все задвинув,
Чтоб даже молнию и ту
В любовь пускать наполовину,
Он погрузил всех в темноту,
Где уповал на тесноту.

Молчком одобривши уловку,
Увлечена его игрой,
Катюша лезла в мышеловку.
Осуществляя ход второй,
Провёл Онегин рокировку:
Корзину Катину – долой,
На это место – сам сел ловко.

С каким блаженством захватил
Рукой он нежную ладошку!
Потом колено посетил,
Как бы случайно, понарошку.

С коленом вволю поиграв
И ткани юбок перебрав
По направлению от пола,
Он посягнул на признак пола,
Первичный, надо бы сказать.

Его за это отхлестать
Могла бы сразу недотрога,
Но посчитала, что неплохо
Его устроилась рука…

Маман свои окорока
От треска молний всколыхнула,
Проснулась, закрестилась хмуро
И даже ойкнула под гром.

Рука героя отдохнула,
Прождав запрета иль посула,
Скользнула к цели утюгом
И занялась благим трудом.

Со всей душой многострадальной
Гость перешёл порог скандальный –
Никто не гнал его взашей.
Сближенье стало экстремальным.
И состояние вещей,
И всё герою вообще
Казаться стало нереальным,
Как возрожденье из мощей.

«Всё выглядит парадоксальным!
Давно ль из парка, бич мышей,
Ты шёл несчастным и опальным?
Теперь, за неименьем спальной,
Найдя к Кати подход брутальный,
В той обстановке внемлешь ей,
Где притаился дух скандальный, –
Помыслил он с задумкой дальней. –
Я представлял себе сложней
То, что… ещё элементарней
Произошло. В ход шли азы…»

За все нелепые разы
Своих былых поползновений
Лишь наплодил мечты Евгений,
Ну а сейчас – одни призы
По части Катиной красы!

Беспрецедентность не угасшей
Его союзницы грозы,
И вкус заваренной тут каши,
С приварком – только попроси, –
И страх попасть под гнев мамаши –
Всё это кучно в экипаже
Уравновесило весы
Его поступков и решений.
Но овладеть сейчас блаженной
Катюшей?! – боже упаси!

А голос внутренний: «Не ссы!
Да разве ж не таких сближений
И экзальтированных дам
Равно желают мальчуган,
И бойкий ловелас бывалый,
И седовласый ветеран»?

Гость ко двору, как будто зван…
А та, в ком зависть прибывала,
Вынашивала злобный план,
Момент триумфа представляла
И ревновать не уставала.

«Ну ладно б в гости зачастил –
Я и сама бы гостевала –
И просто б лапу запустил
В семью купцов и воротил,
Чтоб до добра лишь доставала!
Ан нет, свой хобот опустил,
Чтоб их лохань не пустовала!
Ишь как себя он распустил!
Резвится жеребец стоялый! –
Сердилась Зоя. – Совратил»!..

А между тем, двор постоялый
Гостеприимно приютил
Коней и кучера с каретой.
Навес и кров: тепла и света
На всех тут хватит – выходи!
Потоп вселенский – позади.
Тут есть, что от родных пенатов
Ловить душой, входя под кров.
И как не уловить клубов
Идущих с кухни ароматов!
Но молодым и неженатым
Амур скандировал: Любовь,
Любовь! Всё остальное ересь»!
Любовь сильна и день, и ночь…

Мать не заметила, что дочь,
Которой влез под платье Эрос,
Необычайно раскраснелась.
Волненья ей не превозмочь.
Причина веская имелась
Тому, что с некоторых пор
Дочь не неслась во весь опор,
Впадала часто в онеменье
От своего сердцебиенья
И не молола всякий вздор.

Её отсутствующий взор
Был выразителем томленья.
Маман, дающей наставленья,
Дочь и не слышала почти,
Впадая в грёзы и мечты...

           (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/07/20/8123)