Пьеро совершает на сцене парящий пируэт

Пьеро совершает на сцене парящий пируэт -
Смотрит сквозь кулисы говорящими глазами.
На самом деле, ни сцены, ни зрителей нет -
На самом деле, всё ему просто показалось.

На самом деле, он сам создал это всё -
Или кто-то сверху над ним поглумился.
И Пьеро окутывает новый сон -
Бархатной смирительной рубашкой - или кулисой.

Сон или явь - не всё ли это равно?
Грань неуловима - и пальцы режет -
И распинает свою сущность Пьеро
На розе ветров - раскинутой над манежем.

Или над сценой - или - в себе самом -
Сам с собой ожесточённо спорит.
Может быть,  всё что вокруг - сумасшедший дом.
Может быть, это чистилище для актёров.

Он не знает - он и не может знать -
Он ничего давно уже не понимает.
Он просто гуляет котом по собственным снам -
Как лунатик - как одержимый манией.

И он играет механически заученную роль -
Потому что он не играть физически не может.
Не зная сам - то ли ещё Пьеро -
То ли уже Арлекин - так реплики похожи.

Меняется только костюм - грим - и парик -
Но те же слова - и движения все те же.
И он выходит - на шарнирах - на раз-два-три -
Покрасоваться - на паперти манежа.

Или на оперной сцене - взять верхнее «до» -
Как Фаринелли в роли бога античного.
Когда-то Пьеро мечтал стать мировой звездой -
Теперь ему это всё безразлично.

Теперь ему уже откровенно плевать -
Он на любые роли и реплики согласен.
И пропитал ресницы и кружева
Свет софитов - точно ржавое масло.

Может быть, это удастся потом отстирать -
Может быть, Арлекин поцелуем уничтожит пятна.
И они вернутся за руки - в своё вчера -
И он наденет девственно белое платье.

Белый костюм - поэта, а не циркача -
Пусть этот поэт и вдохновлён адом.
И он сможет всё заново начать -
Тем более, если Арлекин окажется рядом.

И он коснётся пальцами своей звезды -
И зарастут на венах следы уколов.
А Арлекин будет рядом - бдить -
И лишь перебирать его локоны безмолвно.

А потом они будут сплетаться - в жасминной темноте -
Не театральной, фальшивой - а реальной ночью.
И может быть - он получит, то, что хотел -
Или хотя бы поймёт - чего же он хочет.

И оттает снежная мумия в его груди -
Пусть не сразу - шаг за шагом - постепенно.
И ему не придётся больше на сцену выходить -
Потому что весь мир станет его сценой.

Сценой для его жизни и его любви -
И занавес больше не будет истекать кровью -
Потому что кто-то скажет ему «живи!» -
Потому что он кому-то сердце откроет.

Будет ещё много фальши и лжи -
Засохшего грима - и скрипучих декораций.
Но режиссер прикажет ему жить -
А актёр режиссёру должен во всём подчиняться.

Он сумеет - он переживёт всё -
Закончится пьеса унылой и серой тоски его.
И тогда сорвёт маску с лица режиссёр -
И поцелует его ртом Арлекина.