Заметки

1
...а когда печаль охватит
по ушедшим по друзьям,
Бог ты мой, и дня не хватит,
чтобы счесть по именам.
Сколько сбросились с балконов!
Сколько в петлю – и прощай!
Сколько же предсмертных стонов
услыхал советский рай?!
Скольких белая трясуха
в безматрацных вшиварях,
иссушив до веса пуха,
превратила в тлен и прах!
Мне иной: «Так это ж – было,
было – поросло быльём!»
Нас беспамятство побило –
оттого-то так живём...
Не в законе человечьем
забывать заплечный путь.
Как забился сердца кречет!
Погоди-ка... Дай вздохнуть...

2
...распоследнего ханыгу
никогда не гнал я: «Подь!»
И свежайшую ковригу,
и скукоженный ломоть
преломлял я равной мерой,
как научен с детских дней, –
в память светлого примера
доброй матушки моей...

3
...если б только было дело!
Снова видимость одна...
Надоело, надоело,
ни покрышки нам, ни дна!
Захлестнуло, затопило
полноводие речей.
Ведь язык иных – как било
в подневолье звонарей.
Кто-то дёргает верёвку,
до поры скрывая лик...
Брошу всё – рвану в Кущёвку,
приглашал один старик.
И с утра до поздней ночи
с перекуром на обед
только то, что нужно очень,
как заслон от новых бед,
буду совершать достойно,
без словес и без нытья:
цементировать отстойник,
ладить сушку для белья...
Для упрочения мира,
чтоб без свары жил народ,
перевешу дверь сортира
и вскопаю огород...

4
...было так: в лихие сроки
намекали из верхов,
чтоб мотали мы далёко –
аж до чуждых берегов.
Чтобы там слагали песни,
позабыв родной язык.
Только как же – ну хоть тресни! –
я б к неродине привык?

5
...я писал и то, и это...
Но всеобщий тарарам
не мутил строки куплета.
Виноват, так только сам!
Только сам я верил свято
и Великому Отцу,
и тому, что – трижды клято! –
вроде движется к концу.
Мастеров темнить – до лишку.
А попробуй-ка и ты
написать хотя бы книжку
родниковой простоты.
Тут вопрос: а хватит тямы,
чтоб злорадно по пути
не копать другому яму,
злобу не копить в горсти,
не считать в чужом кармане
даже крупную деньгу,
чтобы всё – не на обмане?
Сможешь ты?
А я – смогу.