А потом ты вернёшься - тебе придётся возвращаться

А потом ты вернёшься - тебе придётся возвращаться -
Хотя трубадуры об этом и не станут петь.
И ты повесишь возле двери - запылённый плащ свой -
И белую маску, изображающую смерть.

Эту маску в чумной Венеции делали -
В тайной мастерской мага - наверняка.
Она - как слоновая кость - изжелта-белая -
А плащ чёрный - как и положено в веках.

И ты возвращаешься - и уходишь снова -
Твой дом выстужен - это и вовсе не дом.
И пачкают перчатки кровавой ржавчиной засовы -
А стёкла, как бельмами, скрыты заскорузлым льдом.

Дом тебя паутинами серыми измажет  -
Выплюнет в лицо копоть изо всех труб.
Но ты в него всё равно возвратишься - однажды -
Чтобы потом снова уйти - в пустоту.

В очередной раз побранишься со всевышним -
Разобьёшь лоб о запотевшее окно.
Люди об этом от трубадуров не услышат -
Людям и трубадурам уже всё равно.

Трубадуры давно превратились в шутов гороховых -
И по трактирам бренчат под кастрюлей звон.
От их поэзии нет никакого проку -
Они в поэзии не понимают ничего.

Когда-то ты тоже был трубадуром -
Когда трубил о себе по всем городам.
Пока тебя - с неба надменно хмурого -
Не изловила твоя проклятая звезда.

И чёрный плащ на плечи тебе набросила -
И утопила в пены морской - кружевах.
И ты поплыл венецианской осенью
Прямо в ад - на дьявольский карнавал.

И там тебе эту маску тут же надели -
И чёрный плащ - как на тебя сшит.
И ты стал - чёрным Пьеро из белого -
Попутно лишившись ненужной тебе души.

И ты возвращаешься в мир - бледным вампиром -
С алым цветком - скрывающим рану губ.
А трубадуры всё галдят по трактирам -
И по ржавым кастрюлям смычками бьют.

И в небо вколочены - злые голодные звёзды -
И месяц ножом в руки тебе упал.
И ты возвращаешься - в серый холодный дом свой -
Чтобы оттуда уйти - в никуда - опять.

Чтобы уйти - из ледяной обители -
Чтобы растаять на горизонте к утру.
А трубадуры - чёрт с ними - им всё трубить бы -
И бить смычками по пустоте кастрюль.