Апокалипсис души

Дом горит,размахивая багровыми руками.
Глаза наливаются болью и лопаются от натуги.
Тлеющие книги с фальшивыми стихами
Растаскивают по углам слепые подруги.

Они пьяны вдохновением,рвут на себе волосы:
Еще не музы,но кандидатки в наяды.
В печной трубе неестественным голосом
Безумный сторож заводит сомнительные рулады.

В кухне бардак.Равнодушные лакеи:
Кому-тоска в тесте,кому-голова на блюде,
Претворяя в слова кулинарные идеи,
Степенно рассуждают о бумажной посуде.

По комнатам шарахаются испуганные гости.
И пока Бог не выбрал себе нового Ноя,
Седой господин на обугленной трости
Играет сонату взорванного покоя.

У музыки бледное лицо и дрожащие коленки
(тут впору сказать:красота-страшная сила).
Перевернутые тени скользят по стенке,
Кляксами голов цепляясь за перила.

Королева крыс,похоронившая мужа,
Сотню любовников и десять заповедей,
В дальнее плавание по огненным лужам
Отправляет фрегат из семейной заводи.

За этим фрагментом чужого парада
(веревочный галстук,сорочка с ближайшей свалки)
Прежде,чем покинуть приемную ада,
Следит актер с высоты потолочной балки.

Лезвием фар вспоров полумрак вестибюля
(чресла-в объятиях автомобиля,
душа-под замком,совесть-в язвах),дети июля
Пытаются сорвать премьеру осеннего водевиля.

Бледный художник в засаленной древней пижаме-
Вниз головой с подоконника,крыльями-руки.
Достались в наследство распухшей от секса даме
Горящий мольберт и азбука птичьей науки.

Все здесь,уверяю,рассчитано точно по нотам.
На вечность вперед прекратила работу касса.
Здесь серым,пропахшим тяжелым солдатским потом,
Шинелям лежать и ждать золотого часа.

И будут слезы,будет марш Прозерпины.
И будут тела уносить вниз по главной аллее
Совсем нескучного сада,где даже спины
Значительней лиц,и угли сердец теплее.

...Пожарные прибыли на пепелище поздно,
Пасьянс разложили,матерно вспомнили Феба.
И только старец,бредущий мимо,плевал на звезды,
Падающие дождем с никому не нужного неба.

11.-12.97г.