Из далёкого

            В ночном

Я уходил тогда в ночное
и оставался до утра
среди великого покоя
у догоравшего костра.

И всплески в тишине, и ржанье,
и запах трав, и камыши,
и звёзд холодное дрожанье -
всё падало на дно души.

И уплывала ночь куда-то,
и загорались облака,
и деревенские ребята
мне говорили: "Ну, пока!"

Я был весёлый и открытый,
и долго слышалось вдали,
как глухо топают копыта
в дорожной вяжущей пыли...


             Уборочная

Под лучом леденящей звезды
между сёлами и городами
августовские дремлют сады,
провисая тугими плодами.

За садами в предвестии дня,
сизоватой объята истомой,
отсыревшая пахнет стерня
солидолом и сладкой соломой.

Спит штурвальный с зарёй на щеках,
спит, как в детстве, поджавши колени,
в запотевших его кулаках
созревают плоды сновидений...

...Я очнулся, затронув рукой
обжигающий куст бересклета.
На душе предосенний покой,
ожидание бабьего лета.


                Водовоз

Я был назначен водовозом
Как будто дело не хитро...
Мне были выданы завхозом
бочонок, упряжь и ведро.

Запряг кобылку - ну, и кляча!
Присел на бочку, крикнул:
- Н-но!..
А на колодце неудача -
ведро бултыхнулось на дно.

И понеслось со стороны:
- Что, упустил?
- Да затонуло...
- Дак полезай! Не трусь-петрусь!
Глухим и рыкающим гулом
несло из бездны... Эх сорвусь!..

Под мышки схваченный ремнями,
сдирая ногти рук и ног,
я задохнулся в склизкой яме,
вспотел, и струсил, и продрог...
Достал ведро и кое-как
сквозь зубы выдавил:
- Ништя-ак!..

Потом девчата обступили.
- Маруська, эй, не завлекай!
А сами пили, пили, пили...
Ну, хоть затычку затыкай!

На бочке восседая чёртом,
я был плясать и петь готов,
сопровождаемый эскортом
белоголовых пацанов!..


               Той эпохи дворы

Той эпохи дворы беспризорного детства,
смак картёжной игры - вист, очко и бура,
если негде приткнуться и некуда деться -
собирались в кустах проходного двора.

Дровяные сараи, углы, закоулки,
голубятни, подвалы, верёвки с бельём,
ржавый жмых, самогон, кукурузные булки,
и разборки, и дружба с соседским жульём.

Там свистели литые ремённые бляхи,
под гитар перезвон толковали "про жисть",
участковый в своей безнадёге и страхе
то грозил замести, то просил разойтись.

Всё что было потом, теперь шито и крыто...
Провалилось в безвременье, в тартарары,
только в старом кино все звучит "Риорита"
и плывут в никуда той эпохи дворы...