23 декабря 1941 года 185 день

Бескрайние просторы устилали белым снегом декабря,
Дорогу ,приготовленную немцам восвояси,
Убраться из Отечества, теряя дар от речи и слова,
Призвавшие ,увидеть срам их вечной ипостаси.

Как это сделал в своё время сам Наполеон,
Сознавший силу русского народа,
Он снизошёл потом на свой амвон,
Святой Еленой очертив истоки рода.

Но немцы не вошли в посыл Божественной Любви,
Хранящей в Душах Вечное Сознание и Волю,
Они послушали лишь Гитлера внутри,
Не отрезвлённого,пролитой в битвах кровью.

Всходившего на эшафот правления огня,
Сжигающего тьму смертельной власти,
Растоптанной копытами коня,
Петром в дыбы,поставленного в воинское счастье.

Сопровождавшее Россию в вечности времён,
Творя в его душевном отраженье,
Екатерины в Вечности Амвон,
Внимавшей Сердцем Рода Дух Величия Сражений.

Они пришли блокадою душить Божественные Всходы,
Непобедимости Российского Огня,
Творящего Свет Истинной Свободы,
Дух Мира ,заложив в Истоки Октября.

Вернувший честь и радость русским людям,
Историей Божественной Любви ,
Владеть ,не глядя в тьму заставших буден,
Землёй и счастьем в Вечности Величия Зари.

Открывшей горизонты Вечности Победы,
Над всполохами орудийного огня,
Заставив всех врагов изведать,
Ту силу , что творила вечного царя.

Взиравшего с глубокой скорбью Духа,
На исторические русской славы дни ,
Великим ликом,устраняя полную разруху,
И возвеличив русский род в гранит крови.

Создавший армию Непобедимого Рассвета,
Встающего под Солнцем над Землёй,
И растворяя тьму,в потоках света,
Творя Победу над  Великою Москвой.

И Гений Вечного Величия Петра ,
Вошёл в железную струну ,питая Дух Верховной Власти,
И укрощая нравы злобного врага,
Вернул нам Веру в Силу Чести и Причастья.

Зовущего на вечный  смертный бой,
Освобождать страну из огненной метели,
Сжимая тьму,Христа Величия Душой,
Ради детей , лежащих в колыбели.

И наступила фаза , наступления и воли,
На карте обозначив точку куража,
Где немцев брали горсткой  за живое ,
И гнали словно сани  на пожар.

Горевший в сердце под влиянием событий,
Стряхнувших пелену от факелов в глазах,
Заставив вспомнить исторические нити,
И свет любви , творящейся в войсках.

И вспоминая давние названия куртин,
Могилки и Теряеву Свободу,
Обьединив с собою русский вечности аршин,
Они держались за дома и питьевую воду.

23 декабря - Страдание святых мучеников Мины, Ермогена и Евграфа
Начинаются Дни Спиридонова Поворота (призыв Солнца, костры, купание в проруби особо очищенным) которые длятся до 29 декабря.

Оберег от полуношницы.Когда дитё не спит, ножками стучит, бабка смекает: полуношница чудит! Кадят над колыбелью шесточной о металочкой: «Полуношница-непокоила, играй помельной лапочкой, а мово — не засобляй, сну и росту ново дитятка не карнай». Мина — целитель очных болезней (бесноватых, слепых, глухих).

23 декабря 1941 г. 185-й день войны

Волховский фронт (Мерецков, Кирилл Афанасьевич). 52-я армия (Клыков Николай Кузьмич) достигла правого берега реки Волхов, но из-за ослабления и усталости войск форсировать реку с ходу не смогла.

Гальдер Франц (нач. Ген. шт. Сух. войск Германии): «Группа армий „Север“. Отход на рубеж по Волхову в основном проходит в соответствии с планом. Противник предпринимает усиленные атаки из Ленинграда на участке западнее Невы.»

Западный фронт (Жуков, Георгий Константинович). 33-я, 43-я и 49-я армия (Захаркин Иван Григорьевич) армии наступающие на Нарофоминском, Боровском и Малоярославском направлениях потеснили соединения немецкой 4-й армии.

Гальдер Франц (нач. Ген. шт. Сух. войск Германии): «Группа армий „Центр“. На фронте 2-й и 2-й танковой армий на ряде участков велись тяжёлые бои. В основном атаки противника отражены. Отход был произведён только на северном фланге армии Гудериана. Это результат слишком глубокого эшелонирования его войск! Чрезвычайно напряжённая обстановка сложилась на южном фланге 4-й армии. Фон Клюге считает, что с оперативной точки зрения положение очень серьёзное. Я же полагаю, что оперативной угрозы ещё нет, а есть только тактические неудачи. Велись неоднократные телефонные переговоры о намерении фон Клюге отвести южный фланг 4-й армии (12-й и 13-й армейские корпуса). Фюрер не согласен. Остальные участки фронта 4-й армии войска продолжают удерживать, ведя тяжёлые бои. 9-я армия отошла под мощными ударами противника. Русские продолжают оказывать нажим с севера».

Гудериан Гейнц (2-я танковая армия) : «В 43-м армейском корпусе мне сообщили, что 167-я пехотная дивизия также сильно пострадала, 296-я пехотная дивизия отступала по направлению к Белову. Способность этого корпуса к сопротивлению оценивалась очень низко. Между его левым флангом и 43-м армейским корпусом образовалась громадная брешь, которая не могла быть закрыта наличными силами, почти не имевшими возможности передвигаться вне дорог по непроходимой местности. Учитывая все это, я принял решение отвести по шоссе Тула — Орел 3-ю и 4-ю танковые дивизии к Орлу…»

23 декабря 1941 года - 185 день войны
Опубликовано сообщение о том, что пленум ЦК ЛКСМ Казахстана принял решение о подготовке среди молодежи 28 тыс. работниц, 2 тыс. кавалеристов и 75 тыс. лыжников.
Опубликовано сообщение о том, что комсомольцы Хабаровского края передали Советской Армии четыре звена бомбардировщиков, построенных на собранные ими деньги.
Хроника блокадного Ленинграда
Ладожская трасса становится воистину Дорогой жизни. В этот день по ней завезено в Ленинград почти 800 тонн продовольствия.
Не случайно в постановление Ленгорисполкома об организации детских новогодних елок, принятое 23 декабря, включен пункт о том, что маленьких участников этих торжеств разрешается кормить обедами «без вырезки талонов из продовольственных карточек». Был в постановлении еще один специфически блокадный пункт: «Организация новогодних елок допускается в помещениях, обеспеченных бомбоубежищами на количество детей, присутствующих на елке».
Для организации новогодних елок создана специальная комиссия.
Враг не щадит жителей блокированного им города. 23 декабря его артиллерия обстреляла больницу имени Чудновского и Театр музыкальной комедии. В больнице выбиты оконные стекла общей площадью 740 квадратных метров и повреждено водяное отопление. А температура с утра была минус 15...
Чтобы спасти уникальные растения, в оранжереях Ботанического сада зажжены костры. Дым ест глаза, и приходится работать в противогазах.
На Васильевском острове, в Тициановском зале Всероссийской Академии художеств, открылась выставка дипломных работ студентов-выпускников, закончивших факультеты Живописи, скульптуры и архитектуры. Многие из участников выставки приехали для защиты дипломов с фронта

Воспоминания Давида Иосифовича Ортенберга,
ответственного редактора газеты "Красная звезда"

Очередная поездка в Перхушково. Зашел к Г.К. Жукову. У него — генерал В.Д. Соколовский, начальник штаба фронта. Настроение у обоих хорошее. В такие минуты нам, газетчикам, легче с ними разговаривать.
Генералы сидят над оперативной картой. Жуков водит по ней своим длиннющим карандашом, называет населенные пункты и номера дивизий, действия которых надо поддержать артиллерией, авиацией. Оба заняты своим делом, вроде меня здесь и нет. А я сижу в сторонке, чутко прислушиваюсь к их деловым репликам и жду, когда можно будет задать свой традиционный вопрос: на что газете обратить внимание, какая задача в эти дни главная?
Наконец ушел Соколовский, настал мой черед.
— Главная задача?..— Георгий Константинович прочно сидит в кресле и словно сам с собой рассуждает. А я все записываю. Чего не успеваю записать — стараюсь запомнить. Очень любил я слушать Жукова: говорил он всегда ясно, четко, немногословно. И снова — в который уже раз! — то ли с подковыркой, то ли с одобрением спросил:
— Передовую строчишь?
— Да, Георгий Константинович. Так ее и назовем — «Главная задача».
 Из Перхушкова я позвонил в редакцию. Сказал, чтобы Вистинецкий никуда не отлучался и задержались бы с отъездом на фронт Хитров и Коломейцев. Пожалуй, ни одна наша передовая не писалась такой многочисленной «бригадой», как эта. Оно и понятно, уж очень категорическое и ответственное у нее название — «Главная задача!».
В чем же она?
Вот что было записано мною во время беседы с Жуковым и вошло в передовицу:
«Мы продолжаем развивать наступление. Враг откатывается назад. Борьба вступила в новую, выгодную для нас фазу, но упорная битва продолжается. Наша задача состоит теперь в том, чтобы предельно использовать все преимущества, полученные в результате последних побед. Немецкое командование напрягает все усилия, чтобы спасти живую силу. Оно считает, что потери в технике в известной мере могут быть восполнены, новых же солдат и офицеров, вышколенных и подготовленных, не так-то просто найти. Замысел противника ясен. Отступая под нашими ударами и чувствуя опасность разгрома, гитлеровские генералы хотят перебросить свои потрепанные дивизии на новые, выгодные рубежи и там организовать мощную оборону. Но для этого нужно время. Это время они стараются выгадать любой ценой. Поэтому надо быстрее двигаться вперед, не давая врагу передышки, не позволяя ему вывести свои войска из боя — такова главная задача.
В первое время после нападения Германии на Советский Союз Гитлер во всеуслышание заявил, что он исключает позиционную войну. Он предал позиционную войну анафеме. Теперь, после многочисленных неудач на Восточном фронте, фюрер и его присные мечтают о позиционной войне, рассчитывая, что она спасет их от разгрома. Лишить гитлеровцев какой бы то ни было возможности перейти к позиционной войне, гнать и уничтожать так стремительно, чтобы они не могли закрепиться и использовать преимущества оборонительных рубежей — в этом главная задача.
Надо еще решительнее, еще упорнее навязывать противнику свою волю. Если он не хочет драться, значит, тем более необходимо заставить его драться. Не давать ускользать от удара, во что бы то ни стало задерживать его боем и истреблять. Обстановка, сложившаяся на фронтах, говорит нам: надо торопиться. Теперь больше, чем когда-либо, боевые качества наших воинов, подразделений, частей будут оцениваться не только по тому, сколько территории они освободили, но и по тому, насколько своевременно, быстро и успешно решена главная задача — истребление немецкой группировки, уничтожение ее техники».
 В газете много оперативного материала с важнейших сейчас фронтов: с Западного, Калининского, Юго-Западного, Ленинградского. На этих фронтах наши войска успешно продвигаются вперед.
А как Севастополь? 21 декабря Лев Иш сообщил: «...после недолгой передышки гитлеровцы предприняли наступление крупными силами, на отдельных участках немецким войскам ценой колоссальных потерь удалось несколько продвинуться».
Хорошо известно, что означало «несколько продвинуться». Но в сегодняшней газете — новая корреспонденция Иша, ободряющая: «Атаки на Севастополь отбиты».
Эренбург прислал статью «Солнцеворот». Он все еще в Куйбышеве. Не по своей и не по нашей воле.
Но в «Красной звезде» с прежней регулярностью — каждый день либо через день — печатаются его материалы на самые животрепещущие темы дня. Все, что он пишет для нас в Куйбышеве, передается по военному проводу в редакцию вне всякой очереди. Приказа об этом нет. Это делается по личной инициативе офицеров, несущих дежурства на военных узлах связи. Имя Эренбурга для них как бы пароль. Единственная задержка бывает из-за того, что, прежде чем передать статью Ильи Эренбурга, ее непременно прочитывают. Телеграфисты —- первые читатели Эренбурга и в Куйбышеве, и в Москве.
Казалось бы, какая разница: пишет ли Эренбург в Куйбышеве или в столице? Язык, стиль, накал страстей тот же. Однако его отсутствие в редакции мы чувствуем. А я, пожалуй, больше всех.
Отношения у меня с ним были отнюдь не идиллические. Не просто было работать с Ильей Григорьевичем. И он сам отлично понимал это. Хранится у меня его книжка «Война», подаренная автором в 1943 году. Он написал на ее титульном листе: «Д. Ортенбергу. На память о «войне» в «Красной звезде».
Когда я служил уже в 38-й армии, Илья Григорьевич прислал мне письмо, в котором наряду с другими, очень дорогими для меня словами есть и такие: «Я вспоминаю героический период «Красной звезды», где мы, с вами часто и бурно ругались, но были увлечены одной и той же страстью».
Ругаться мы, пожалуй, не ругались. Я, во всяком случае, не помню, чтобы мы употребляли сильные выражения. Но споры были. И порой очень бурные.
За свою долгую редакторскую жизнь я встречал разных авторов. Были такие, кто безропотно сносил любую редакционную правку. Были и такие, кто не давал и запятую заменить.
Эренбург принадлежал ко вторым. Очень ревниво относился к тому, что писал. Каждая фраза была продумана, прочувствована, и он яростно отстаивал каждое слово.
Илья Григорьевич правильно, по-моему, считал, что ни один редактор не безгрешен и не может быть абсолютным авторитетом в оценке той или иной статьи или фразы. Но он не отрицал права редактора на иную точку зрения, не совпадающую с авторской, и видел ключ к решению спорных вопросов только в доводах, в логике. Быстротечные дискуссии между мною и писателем порой вспыхивали в самое неподходящее время. Я, однако, понимал их необходимость и ни разу не пожалел о потраченных на это минутах. Позиция Эренбурга в таких спорах всегда была достойной. Он мог ошибаться, мог чрезмерно горячо реагировать даже на незначительные поправки, но никогда, на моей памяти, в нем не говорило ущемленное самолюбие, никогда он не исходил из соображений престижа.
Эренбург не любил существующую в редакциях наших газет многоступенчатую систему прохождения рукописи. Мы понимали его, хотя вообще-то такая система вполне естественна — главный редактор просто физически не может лично подготовить к опубликованию все материалы номера. Для Эренбурга, как и для Алексея Толстого, было сделано исключение: свои рукописи он приносил прямо ко мне.
С теплым чувством вспоминаю вечера и ночи в течение долгих месяцев войны, которые мы проводили вместе, стояли бок о бок у моей конторки, за которой так удобно было работать вдвоем. По условиям военного времени не все из того, что писал Эренбург и что мы сами очень хотели бы напечатать, попадало на газетную полосу. И все же Илья Григорьевич спустя уже много лет после воины письменно засвидетельствовал, что пожаловаться на редактора не может: «...порой он на меня сердился и все же статью печатал... часто пропускал то, что зарезал бы другой».
Алексей Сурков как-то напомнил мне об одном таком эпизоде:
— Помнишь, зашел я к тебе в кабинет, а вы с Эренбургом спорите, вышагивая оба по комнате и все время прикладываясь к графину с водой. Сами не заметили, как весь графин выпили, после чего ты вызвал Таню Боброву и накинулся на нее: «Почему в графине никогда воды нет!» Она удивленно развела руками: «Как нет? Был целый графин!» Все мы дружно рассмеялись, и разговор пошел в более спокойных тонах...
А один раз дело едва не дошло до разрыва. Не договорились мы с ним по какой-то формулировке в его статье. Илья Григорьевич потребовал:
— Давайте перенесем вопрос в ЦК партии.
— Зачем же в ЦК? — возразил я.— ЦК мне доверил редактировать газету, и мы с вами сами должны решать такие вопросы.
Рассердился Эренбург, забрал статью. А через несколько минут прибегает ко мне заместитель секретаря редакции Герман Копылев и взволнованно говорит:
— Эренбург попрощался с нами, забрал машинку и ушел. Он внизу, его еще можно вернуть...
Уехал Илья Григорьевич. Газета вышла без его статьи. Целую ночь вся редакция переживала это, прямо скажу, чрезвычайное происшествие. Жаль было Ильюшу — мы его горячо и нежно любили. Жаль было и газету. Утром я позвонил писателю, будто не зная, что он уехал «насовсем», и говорю:
— Илья Григорьевич, есть у меня такой вариант поправки. Как вы думаете?
— Что ж,— отвечает,— надо обсудить...— И чувствую, что обрадовался моему звонку.
— Хорошо, Илья Григорьевич, сейчас пришлю за вами машину...
Через час влетает тот же Копылев — на сей раз радостный — и докладывает:
— Илья Григорьевич вернулся. С машинкой...
На второй день, к нашему общему удовольствию, статья Эренбурга появилась в газете...
В другой книге, подаренной мне Ильей Григорьевичем, дарственная надпись гласит: «Страшному редактору — от всего сердца. И. Эренбург». К слову «страшному» есть пояснительная сноска: «Миф будет разоблачен». Эта надпись дает мне основание думать, что наши деловые споры не оставили досады и горечи в душе писателя.
То была живая жизнь, где без споров и даже драки не обойдешься.
 Итак, статья Эренбурга «Солнцеворот» — одна из тех, которую справедливо ставят в один ряд с его публицистическим шедевром — «Выстоять!».
Известно, что разгром немцев под Москвой стал началом поворота в ходе Отечественной войны. В статье Эренбурга нет слова «поворот». Оно вообще появилось гораздо позже. Писатель нашел другое, поэтичное слово, содержащее тот же смысл: «Солнцеворот»! Он напоминал, что было полгода назад. «Всего полгода...»
Надо знать свой народ, любить его, верить в его силы, чтобы сказать о нем так, как сказал Эренбург:
«У нас тогда были седые люди с детской душой. Теперь у нас и дети все понимают. Мы выросли на сто лет. Ничто так не возвышает народ, как большое испытание. Нашу верность проверили каленым железом. Нашу гордость испытали танками и бомбами. Мы выкорчевали из сердца беспечность. Мы выжгли малодушье. Легко мы расстались с уютом и покоем. Шли месяцы. Враг продвигался вперед. Жестче становились глаза. Люди молчали. Но молча они думали об одном: мы выстоим.
Все короче становились дни. Вот и новый солнцеворот. Самая длинная ночь в году покрыла снежные просторы. По белому снегу среди черной ночи идут наши бойцы. Они идут вперед. Они преследуют отступающего врага. Мы выстояли».
Надо всей душой ненавидеть фашистов, знать их волчью сущность, чтобы так изобличить врага:
«Немногие из немецких солдат, перешедших 22 июня нашу границу, выжили. Шесть месяцев тому назад они весело фыркали: война им казалась забавой. Они восторженно грабили первые белорусские села. Они обсуждали, какое сало лучше — сербское или украинское. Они думали, что они — непобедимы. Разве они не побывали в Париже? Разве они не доплыли до Нарвика? Разве они не перешагнули через горы Эпира? Они пришли к нам посвистывая. Где они? В земле... Где их былая спесь? Они не поют, они дрожат от голода. Они мечтают не о московских ресторанах, но о хате, о крыше, о хлебе...».
Надо обладать широким кругозором, понимать масштабность происходящего, чтобы так оценить значение нашей победы под Москвой, под Ростовом-на-Дону:
«В эфире звучат имена наших побед: Ростова и Ельца, Клина и Калинина. Это звенит рог победы. Он доходит до всех материков. От Америки до Ливии, от Норвегии до Греции об одном говорят люди: немцы отступают. Выше подняли головы французы. Чаще грохочут выстрелы сербских партизан. С восхищением смотрят на Красную Армию наши друзья и союзники. Не зря древние лепили победу с крыльями: она облетает моря. Наши победы — это победы всего человечества. В тяжелые октябрьские дни, когда враг наступал, когда Гитлер готовился к въезду в Москву, мы повторяли одно: «Выстоять!». Победа не упала с неба. Мы ее выстояли. Мы ее выковали. Мы ее оплатили горем и кровью. Мы ее заслужили стойкостью и отвагой. Нас спасла высшая добродетель: верность.
Героев Ростова благодарит Париж. За героев Калинина молятся верующие сербы. Героев Ельца приветствует Нью-Йорк. Героям Клина жмут руки через тысячи верст стойкие люди Лондона. Русский народ принял на себя самый тяжкий удар. Он стал народом-освободителем».
«Народом-освободителем»! Как точно и верно сказал писатель! Далеко смотрел он вперед!
Наконец, надо было иметь трезвый ум, чтобы в то же время напомнить: «Враг еще силен... Впереди еще много испытаний. Нелегко Германия расстанется со своей безумной мечтой. Нелегко выпустит паук из своей стальной паутины города и страны. Они не уйдут из нашей земли. Их нужно загнать в землю...
22 декабря. Солнце — на лето, зима — на мороз. Добавим: война — на победу».
Такой была статья «Солнцеворот»! 

Сайт «Огонь войны»

23 декабря ушло на беседы с командирами остальных корпусов. В 43-м армейском корпусе мне сообщили, что 167-я пехотная дивизия также сильно пострадала, 296-я пехотная дивизия отступала по направлению к Белову. Способность этого корпуса к сопротивлению оценивалась очень низко. Между его левым флангом и 43-м армейским корпусом образовалась громадная брешь, которая не могла быть закрыта наличными силами, почти не имевшими возможности передвигаться вне дорог по непроходимой местности. Учитывая все это, я принял решение отвести по шоссе Тула — Орел 3-ю и 4-ю танковые дивизии к Орлу, дать им трехдневный отдых для приведения себя в порядок, а затем под командованием штаба 24-го танкового корпуса направить обе дивизии через Карачев, Брянск на север с задачей атаковать фланг противника, форсировавшего Оку. Однако прорыв противника в районе действий 2-й армии вынудил меня повернуть часть этих сил к месту нового кризиса, что замедлило сосредоточение обеих дивизий в районе Лихвина. Все остальные части 24-го танкового корпуса, кроме танковых, были сосредоточены в Орле и использованы в качестве гарнизона города.
Г.Гудериан Воспоминания солдата.

23 декабря 1941 года, 185-й день войны
Обстановка на фронте:
Группа армий «Юг». Получены данные о том, что противник готовит наступление в полосе 17-й армии.
Группа армий «Центр». На фронте 2-й и 2-й танковой армий на ряде участков велись тяжелые бои. В основном атаки противника отражены. Отход был произведен только на северном фланге армии Гудериана. Это результат слишком глубокого эшелонирования его войск!
Чрезвычайно напряженная обстановка сложилась на южном фланге 4-й армии. Фон Клюге считает, что с оперативной точки зрения положение очень серьезное. Я же полагаю, что оперативной угрозы еще нет, а есть только тактические неудачи. Велись неоднократные телефонные переговоры о намерении фон Клюге отвести южный фланг 4-й армии (12-й и 13-й армейские корпуса). Фюрер не согласен. Остальные участки фронта 4-й армии войска продолжают удерживать, ведя тяжелые бои.
9-я армия отошла под мощными ударами противника. Русские продолжают оказывать нажим с севера.
Группа армий «Север». Отход на рубеж по Волхову в основном проходит в соответствии с планом. Противник предпринимает усиленные атаки из Ленинграда на участке западнее Невы.
Погода: мороз не сильный, однако большие снегопады мешают действиям авиации...
Доклад Буле начальнику генерального штаба вечером 23 декабря 1941 года:
1. Новые формирования. Создание частей и соединений для наступательных действий за счет имеющих бронь начнется в конце февраля.
2. Положение с вооружением. Перевооружение частей по новым нормам.
3. Возобновление в максимальном количестве производства легких полевых гаубиц, тяжелых полевых гаубиц, боеприпасов для 100-мм пушек, а также 50-мм орудий ПТО, орудий ПТО типа «44», тяжелых пехотных орудий, тяжелых минометов.
4. Переброска военнопленных в эшелонах, идущих порожняком.
5. Общая унификация и упрощение вооружения. Легкие и тяжелые полевые гаубицы с увеличенной дальностью стрельбы (за счет боеприпасов специальной конструкции).
6. Рабочая сила из оккупированных русских областей.
7. Подвижность (маневроспособность) вооруженных сил — лучшая гарантия успеха.
8. Задачи на 1942 год (организационные задачи на 1942 год) будут разработаны к пасхе. Одна танковая дивизия для Норвегии (1-я танковая дивизия). Против Англии — оборонительная стратегия.
9. Боеспособность дивизий.
Фромм . Формирование дивизий по плану «Рейнгольд». Средний возраст призывников — 27 лет. Предварительные соображения относительно возможности сформирования новых дивизий. Улучшение организационной структуры дивизий, формируемых на Западе. Моторизованные и танковые войска. Пополнение дивизий на Востоке. Танки поступают, автомашин нет. Более 24 танковых дивизий укомплектовать нечем. Общее положение в военной промышленности.
Принятое ныне распределение доли участия в военном производстве неудовлетворительно. Следует изменить сложившееся положение, повернув руль на 180 градусов. Доля промышленных мощностей должна быть пересмотрена в пользу переключения ряда мощностей на обеспечение сухопутных войск за счет сокращения мощностей, работающих на другие виды вооруженных сил.
Необходимы 100 000 автомашин. Резина более не является узким местом. Необходимо 600 000 человек. 473 000 человек изымаются из народного хозяйства. В январе призываются 107 000 человек обученного пополнения и 100 000 человек необученного пополнения. В феврале 170 000 человек наполовину обученного пополнения; в марте — еще 78 000 человек (армия резерва).
Ответ фюрера. Использование транспорта. Вопрос об обеспечении продфуражом. Каждый должен иметь небольшую печь! Вооружение пополнения...
24.00 — Телефонный разговор с Йодлем. До тех пор пока положение на участке прорыва не будет полностью восстановлено, фюрер не примет никакого кардинального решения относительно района Тарусы. Обстановка недостаточно ясна. Нерешительное признание того, что оба «эшелона» («А» и «Б») необходимы фронту.
Все, что не требуется для отражения атак русских дивизий, в том числе и тяжелая артиллерия, должно быть отведено назад.
Наметить рубеж, на котором сосредоточивается все и с передовой, и с тыла. Строительные батальоны и служба трудовой повинности. Позиции, приспособленные для зимовки войск.
На передовую посылать пополнение, лыжные батальоны, эшелоны «А» батальонов. (Сделать все, чтобы спасти, что возможно, к концу зимы.) На дорогах иметь только то, что должно быть оттянуто с передовой в тыл. Из тыла подтянуть то, что перебрасывается с запада (на передовую). Рубеж определяется начальником транспортной службы и генерал-квартирмейстером (Вагнер).
Ф.Гальдер Военный дневник.