МХ-127 Горит на мне топорно связанная шапка...

О. Г.

Горит на мне топорно связанная шапка –
лентяй, конечно! Вбухал деньги в крекс-пекс-фекс…
Но станет взрослым беззаботный Киска-Лапка
и вдруг поймёт: метро с маршрутками – не кекс.

Вы вряд ли скажете ему: читай Бодлера,
зачем затее предаваться шебутной…
Он сам поймёт, каким макаром крепнет вера,
приумножая вдохновения надой.

Я, как на горе, раньше этого момента
последний вздох гиппопотама не издам.
Придётся выдохшимся взглядом импотента
считать ворон вслед уходящим поездам.

Не завершаться же домашним пылесосом
миропознанию задорного бойца!
И зажуют рисунком стильные колёса
хомячью душу, что бескровна и боса.

Стихами вряд ли он меня перехимичит:
ну, однокласснице катренчик посвятит –
роман, возможно, будет чуточку комичен,
хоть не настолько, как мой чипсовый цистит.

Зияет разница, как угольное море.
Уже сейчас я понимаю, кто есть кто.
Флейтист всегда сидит в астральном живодёре,
сметая воронов с кладбищенских крестов.

Когда от папы – а возможно, от министра –
получит юноша не книжку и не фен,
Вы умолчите о подставах и убийствах
там, где на сорок миль единственный «Рошен».

Год влево-вправо – юность сгинет по-троцкистски,
жена пробежкой восстановит тонкий стан,
и жизнь покажет годовалой Лапке-Киске,
что в «Детский мир» на бабковозе – не фонтан.