Об убеждениях и о хлебе

              Отродясь верлибров никаких не писал,

              Со школы изучив силлабо-тонику,

              Строго следовал заветам дедушки Ломоносова,

              Пять размеров различал, и писал -

              Легко!

              А в университете изучал тонику,

              Дольники, тактовики с акцентниками -

              Не понравилось, не говоря о верлибре,

              Хоть нам преподаватель и поэт читал свои -

              Часто!

              Но как-то сказал один издатель,

              Что классических стихов почти не издаёт,

              Всё только новое, осерчал я не на шутку -

              Так я вам такой верлибр настрочу, что глаза сломаете,

              И мозг!

              Впрочем, там знатоки прожжённые, их ничем не испугаешь -

              Ни водкой, ни водкой с пивом. И верлибром — тем более.

              Поди ж ты — новая поэзия!

              Уж более ста лет верлибру...

              Новая...

              А если по истокам судить — то древнее силлабо-тоники,

              И «Золотая рыбка», и «Купец Калашников»!

              Молодёжь! Седины твои облысели,

              И в гололёд ходить за тобой плохо -

              Песок кончился!

              Но чего ж так боятся издатели?

              Раньше — попробуй, уложи мысль в стопы с рифмами!

              Вдохновенье есть — стихи пишешь, нет — так прозу,

              А нынче — компьютер стихи пишет, на верлибре -

              Сломался!

              Так чего ж издатель боится?

              Что компьютер заменит талант, а главное — здравый смысл?

              Впрочем, будь ты поэтом авангардным, или не авангардным,

              А давно французские поэты только на свои деньги издаются,

              Беднота!

              Раньше на телевизор валили, теперь на компьютер и скачку,

              А под шумок РАО авторов грабит,

              Грабили Чехова, Достоевского, Лондона,

              И нас будут грабить — неистребимое

              Зло!