Тайета

Вчера она прочитала, что имя Елена по- японски звучит гордо: Тайёта.
- Это меняет дело ; скептически прищурилась пятидесятилетняя женщина. Небольшое квадратное зеркало в полутемной прихожей отразило невыразительную внешность, мешки под серыми глазами.
- С таким именем, пожалуй, не пропадешь. Если бы не изношенные детали.
Лена представила себя машиной и критически глянула на подслеповатые  фары, оплывший кузов и правое заднее колесо.
С каждым годом слабеет мотор. Хозяева не очень то заботились о своей Тайёте. Так, иногда заправят бензином, хлопнут по капоту ладонью, проедут по своим делам и бросят: выбирайся Дуся сама.
Рыдая, фырча и фыркая, машина давала задний ход, дребезжа своими дребезжалками. Скрывалась от глаз людских где-нибудь за склонами алтайских гор. Возвращалась назад усталая, присмиревшая. Тихо заползала в гараж…
И тут из-за поворота появлялся новый хозяин:
- Давай еще поездим…
Тайёта доверчиво распахивала фары и открывала двери.
Ерунда, конечно. Срок службы подходит к концу. Только и всего. А там переходный рубеж. Граница и Здравствуйкладбище. Встретят ли ее за той границей те, кого она любила?
В пору печали и падучих слез о нелепой жизни своей Тайёта убегала в детство и была счастлива недолго, но абсолютно, ощущая себя ребенком.
Белое шелковое платье с мелкими завитками- ракушками она не любила. Почему сейчас вспоминается именно оно? Наверное, потому, что некоторые вещи служат долго. И неизбежно наступает время выбросить их как надоевшие. Платье это Елена носила, пока не выросла из него.
- Девочка такая худенькая. Плохо кушает…; поочередно вздыхали мама и бабушка,
то намазывая пласт белого хлеба маргарином и посыпая его сахарным песком, то подсовывая слабенькой девочке тефтели, котлеты, курочки, то наливая в белую мисочку с желтым утенком, спешащим на рыбалку с удочкой под крылом, двойную порцию наваристого супа с домашней лапшой, или бордовым борщом с белым островом сметаны… Щечки девочки постепенно стали наливными яблочками. Крепенькие коленки
быстро заживали от синяков и ссадин. Улица диву давалась ее стрекозиным полетам… жизни всегда так: пока не съешь весь маргарин, пока не износишь надоевшее платье, таможня не пропустит тебя за барьер следующего возраста. И самое смешное, что под  старость все возвращается на круги своя. Человек приходит в этот мир беспомощным и уходит из него, чаще всего, тоже слабым и беспомощным…
  По потолочной плитке легко вычислить, сколько квадратных метров в комнате. Вот в этой, например, 7 метров и тридцать сантиметров. Даже в техпаспорт можно не заглядывать. За задернутыми светлыми шторами  с раннего утра каркают вороны, ставя в неловкое положение лица с неустойчивой психикой. Нет под рукой ни ружья , ни камней. Чем заткнуть орущие клювы? Никакого сыра на них не напасешься.
- О, эврика! ; Елена вспомнила  про соседа по огороду, соорудившего в этом году целых три огородных чучела.
- А это, пожалуй, стоит попробовать. Найти бы еще каких погремушек, да и удивить крылатых гадов.
Подумала и забыла, углубившись в книгу Ремарка «Возлюби ближнего своего».
В семь вороны стихли. Наверно, по расписанию у них завтрак на городской свалке.
Место их заняли весело чирикающие воробышки. К вечеру засвищут стрижи, по которым  определяется погода на следующий день. Высоко летят стрижи; к хорошей погоде. Низко; к дождю.

Звуки природы, дополняемые то гулами мусоросборки в шесть утра, то стонами соседки с верхнего этажа- привычная какофония.
Если раньше кофе действовал как бодрящий напиток, то теперь; как мочегонный.
Хорошо все- таки в отпуске. Хорошо дома. Несмотря ни на что. И даже на боль, которая то давит, то щемит, то отпускает.
Устройство мира сложное. Что уж говорить об устройстве каждой души… Порой чувства так далеко заводят, что выплутать из лабиринта их кажется непосильным.
-Лишь бы  у детей все было хорошо.
В последнее время это стало главным. Волевая и энергичная в юности, в последнее время Тайёта утрачивала жизненную энергию. Она ощущала себя  чаще не  железной  машиной, а  резиновым ежиком с дырочкой в правом боку.
Её хватило на небольшой ремонт: обои в зале наклеила сама за два дня, немодную потолочную плитку по 7 рублей за штуку посадила на клей момент. Неплохо получилось. Обои с рисунком на одной стене под нишей представляли собой смесь рисунков и надписей о Париже. Здесь и золотая клетка с выпорхнувшей из нее птичкой и вазон с розами и сиренью и вензеля с коронами и Эйфелева башня. Нечто заманчивое и несбыточное, как прошлогодний снег.
  Завершающим штрихом стала покупка линолеума, с рисунком, как в квартире мужа. Кусок шириной 3 метра и длиной 5,7 идеально закрыл порядком облупившийся за 10 лет дэвэпэшный, потопленный по недосмотру ее же, пол.
А на сладкое; покупка трехстворчатого шкафа «под ясень» в торговом центре «Громада». С зеркалом на средней дверке. Тащили и монтировали сами.
Старый шкаф, служивший семье с 89 года, Лера, последний владелец Тайёты, помог разобрать, разломать. Предложил скинуть доски с четвертого этажа, и даже шлепнул одну в зеленую траву. Остальные она вынесла в подъездный тамбур. Потом со старшим сыном увезли до ближайшей помойки. 
В воскресенье, за неделю до окончания отпуска, Елена самозабвенно напилась. Чтобы сбросить уже с себя накопившееся раздражение, напряжение, чтобы болела голова, а не душа…

Главный офис компании Тойёта находится в префектуре Айти. Сами знаете где. В Японии. Деятельность фирма начинала с выпуска автоматических ткацких станков . Принцип дзидока, означающий, что машина останавливается сама, когда возникает проблема, стал частью производственной системы Тойоты. Принцип простой: самостоятельно обнаружить неисправность, остановиться и просигнализировать о проблеме.
Тайёта пошла дальше. При возникновении проблемы она останавливалась. Входила в ступор, а потом медленно начинала выбираться из состояния поломки, используя все доступные ей средства и способы. От банальнейшего: напиться, до экзотического цигуна, упражнений китайских монахов и доктора Стефана Т. Чанга.
Напиться полезнее всего в компании единомышленников. Потому предложение посидеть под липой  у Владимира Ефимовича было воспринято как дар небес. Ее умиляла песня Семена Слепакова
- А я сегодня пьяный,
 мне все по барабану…
И потом давно не встречались. Елена приготовила закуску по рецепту лучшей подруги: слоями  выложила на два блюда французский  крекер, сайру, тертый сыр, белок яйца и сверху покрошила желток. Крекер, промазанный майонезом нужно уложить между всеми ;бутылочку коньяка, сладко пахнущую летом дыню и шагнула из подъезда в зной.
Через дорогу увидела Мишу. Просто Мишу. Он тихо шел к автобусной остановке, держа в одной руке черную спортивную сумку. Лена окликнула. Он не услышал. Она сбежала с крыльца, не глядя под ноги и чуть не упала, наткнувшись на крепкий тросик, натянутый вдоль автомобильной стоянки. Пришлось обойти сооружение быстрым шагом. Мишу она догнала и пошли они вместе, беседуя о погоде, да о садово-огородных радостях старых садоводов.
В автобусе притаились от них две кумушки: Елена и Валентина, увлеченные разговором.
-А мы вас видели!
Ну, видели, конечно. И не один раз. Мишу все же  чаще. Тайёту все реже и реже в последнее время. Но, как говорится, разлука любви не помеха. Знали друг о друге многое, вместе участвовали в разных мероприятиях. Тайёта и была когда-то организатором библиотечного клуба при центральной библиотеке. Девять лет тому назад. Тайёту скребануло, что если бы не приглашение Владимира Ефимовича, о ней бы, безусловно, забыли. Но скребануло как-то вскользь. Не поцарапав.
Много воды утекло. Теперь работала она в другой библиотеке. И не жалела ни о чем.
На вокзальной остановке к компании присоединилась Татьяна Владимировна. Высокая и стройная. Женщина- солнце. Нет. Не зря ее любят. Все в ней гармония и женственность. И улыбается лучисто.
Владимир Ефимович встретил тесную компанию. Худой, порывистый. По знакомой дорожке потопали к дому. Дом большой. А живет один. Но надежду не теряет. Нам  на все  вопросы говорит «Пожалуйста».
- Можно три чашки?
-Пожалуйста
-Семь вилок?
-Пожалуйста!
-Подсолнечное масло?
-Пожалуйста!
В итоге поляна накрыта за 10 минут. Одуревшие от счастья мухи не знают куда и присесть: толи в салат из капусты, толи в котлеты со свекольным соусом, толи на смачные бутерброды.
На самодельной печке закипает большой алюминиевый чайник. Заварник полон липы,  ромашки, смородинового листа  и еще каких-то вкусных трав.
Для окутывания – окуривания дымком полыни и мелисы Владимир Ефимович приспособил ведро. Дым коромыслом.
В самый разгар дружеской попойки приезжает Татьяна Петровна в белых бусах и с красивой прической. Её ждет славный штрафной бокал, поцелуи и примерка Татьяниной шляпы.
О чем идет разговор? О литературе  периферийной, конечно. Воспоминания обо всех, кто ушел: Антон Гапоник, Игорь Иванченко, Виктор Третьяков, Николай Черкасов, Миша Дубинов…
 Татьяна и Владимир Ефимович   во исполнение своего долга раздают всем номера журналов, показывают почетные грамоты. Потом все пытаются петь и слушать друг друга. Опустошенные штофики  показывают, что скоро придет пора сладкого  чая и горьковатого прощания.
Все делается  в этой  команде дружно. Все дружно напиваются и наедаются, дружно рвут липовый цвет, фотографируются, дружно повалившись у надувного бассейна. А потом  все дружно прощаются и дружно уезжают на сто первом автобусе…


Тайёта не любила себя пьяную. Вот это дурацкое головокружение и мягкие ладони. Избавиться от состояния нестояния лучше всего ходьбой. Надо выйти из дома и пойти в любую сторону. В какую ; она знала уже с утра.
Тихо закрыла дверь. Тихо вышла на Кирова и пошла в сторону военного городка. У Кировского парка из ладоней ушла влага. Ноги пошли увереннее. На перекрестке, где дорога раздваивалась Тайёта притормозила.
- Если со стороны нового кладбища сейчас покажется автомобиль- двинусь дальше. Простою дольше пяти минут и не дождусь- поверну назад.
Почти в то же мгновение вниз покатила серая иномарка. Значит вперед.
Татьяна сказала, что ей нравятся ее стихи о старости, а строчки вспомнить не смогла. Может это:
Были одуванчики желтые повсюду,
А теперь смотрите ;белые стоят!
Чуть повеет ветер; полетят пушинки,
Семена рассеются. Опустеет сад…
Мы два одуванчика. Смотримся друг в друга.
С каждым днем белее наша голова….
Но пока еще стоит тихая погода
Повторяй перед полетом о любви слова…

Или это:
Сглаживает чувства и желания,
Гасит прошлогодние мечты.
Оставляет боль воспоминаний
И следы увядшей красоты.
Просто примиряет с неизбежным,
Учит всепрощающим словам.
Дарит поцелуем нежным- нежным
А потом уносит по волнам..
Мысли в голове были как всегда  сначала  только упрямые:
- Не поверну, пока не дойду.
По мере движения  к кладбищу их стали догонять и  перебивать разные другие:
- Ну ты ваще дура! Время полдевятого! В это время кто здесь может ходить? Одни наркоманы и алкаши и бандиты!
-Паадумаешь! Мне все-равно. Судьбу не объедешь. Если что- значит судьба…
Жара спала. Солнце посылало на землю последние ласковые лучи. Пахло зелеными травами и дивные трели щебетали, пели птицы, перелетая с веток в придорожные кусты полыни.
Место успокоения. Последнего покоя.
Она приходила сюда в разные дни. Для нее оно было  разное. Пошла  вниз по дороге, к маме, мысленно прося прощения у всех, чей покой нарушала… Молитву читала …
На пригорке могилы побогаче. Несколько человек что-то делали у одной из них. Прошла мимо не глядя. Не остановили. И что с нее можно взять?
Чуть ниже по тропинке, оживленно беседуя  шли три девочки-подростка в открытых купальниках. Эти то чего здесь забыли?  Недоумение сменяется… А ничем оно не сменяется. Оно остается.
Семьдесят четвертый сектор. Почти последний с левой стороны. Город мертвых поворачивает к Тайёте лица. Детские и взрослые. Реже старческие. Или так ей кажется?
На памятниках примостилась стая черных ворон.
-У! Расплодились!
Тайёта шла, резко взмахивая руками и крича
- Кыыыш! Кыышь! Кыышь!
Ничего уже не боялась. Просто высматривала мамино лицо… Мама любила клубнику. В последние годы она научилась выращивать ее. Собирали хороший урожай. И на могиле сами собой выросли кустики этой ягоды. Они росли вдоль ограды, как бы посаженные ее рукой. А мама встречала всех, чуть смущенно улыбаясь.
-Любить надо при жизни,- вспомнились мамины слова…
Аленой, Алькой называла ее мама…
В этом году Тайёта посадила здесь гладиолусы. В прошлом году было несколько тюльпанов. Могила просторная. Земля примет всех, Тайёта… Но ты пока еще пофырчи. Погоняй ворон. Твое место никто не займет. Вдруг мечта твоя исполнится  о внуках? Игра, входящая в завершающую стадию полна сюрпризов…