3. И милость охочего до женщин шевалье

  (предыдущий фрагмент "2. Страсти принцессы Генриетты". Роман "Миледи"
    http://www.stihi.ru/2016/07/13/5057)

...«Молитесь, не жалея впрок колен.
Вскрывать не стоит, даже нежно, вен», –
из наставленья для принцессы в поздней
редакции с купюрой слова «острым».
Дальнейший путь принцессы дерзновен.
Любой ценой за счастьем, даже пёстрым!
Прощай д’Эгмон. Но только Карл взамен!

Не просто    land     величиною с остров.
Двойное королевство вам – не хрен!
И тут пришёл сюрприз. Сам Бекингем
возглавил судьбоносное посольство

из Лондона в Париж. Пошла игра
на поле политических утрясок.
Авторитеты, а не фраера,
свой фестиваль национальных плясок

публично выставляли только вскользь.
Большие дядьки любят тайный кипиш.
Проблем экономических  –    мешкИ    аж!
Вопросов политических – не горсть.
А тут ещё в Париж влез тайный гость.
Не засланный, а сам себе подкидыш.
                .            .            .
«…Коль нравом я в отца, то не смирна…
Не шлют, жаль, женихов нам на халяву.
По нынешним, по скользким, временам
о браке с Карлом, Франции на славу,

решать вопрос, коль не загублен,  нам.
Но страшно, ведь иду не на забаву.
Коль в ночь к нему нагряну, то застану», –
ночной порой (в интриги влюблена)

принцесса Генриетта, вызнав тайну,
где лёг на дно маркиз де МолинА,
(в душе своей Париж чтя и Наварру)
продолжила интригу с ним на пару…

Принцесса вся дрожала, как тростник:
«С     ног     сбилась перед орденским нахалом,
чтоб в логово проникнуть, но дрожь в них
иметь не дОлжно венценосным кралям».
– Вы обещали мне как мой должник
  содействия в моём союзе с Карлом!

  Ползу я за обещанным по скалам,
   которыми от вас ограждена.
– Вы мне ни королева, ни жена.
 И вашим не являюсь я вассалом.

– Конечно, позабыли     всЁ,      маркиз!
Исходите из     принципа,     наверно,
что сор из дома иль из дома крыс
не     станет     выметать вождь лицемерно.

Магистра я спасала иль ханжу?!
– Вы голословны, да. Но не сметливы.
Я вашему высочеству скажу,
что вы ко мне во всём несправедливы.

При вашем гневном хлопанье ресниц
от вас не замыкаюсь я стыдливо.
В испанские дела я вник пытливо.
Всесильный Оливарес, словно шпиц
пред орденом, и мною особливо,
глаза навыкат пялит из глазниц.
Как  думаете  вы – злы и бодливы –
какие Оливаресу мотивы
мои внушили братья без границ?
Агентами влиянья орден дивен!

Премьер испанский через наших лиц
проникся мыслью вместо хлебосольства:
от лондонского требовать посольства
немыслимых уступок. Не синИц
в руках чтоб удержать бы на потребу,
а      журавлей     дай – мчащихся по небу!

Не    прошлый     вспоминать недобро век…
Озвучен агрессивный был проект:
вновь орден возродить иезуитов
не где-нибудь, а в Англии! Суннитов
и то бы было проще разрешить,
пусть в сатанизме их не различить.

– Вы превзошли в политике пройдоху.
– Я разве представляю плохо доку?
Начав с иезуитов, шахматист
в моём лице провёл многоходовку.
Остался я в тени. Мой облик чист.
Сейчас в известность ставлю     вас,   плутовку.

– Свою внесли вы лепту?            – Бойтесь лепт!..
Ну, Оливарес! Ну, дитя без глазу!
В экспансии увидев свой десерт,
Мадрид активизировался сразу,

летя, как мотылёк, на самый свет.
А в Англии по нашему приказу
испанский план внедрял лорд Соммерсет.
(Инфанта не сочла брак за проказу,

но то ли «да» сказала, то ли «нет».)
Грозя моральной, но недоброй казнью,
дыша к нему взаимной неприязнью,
лорд Бекингем весь свой авторитет

задействовал, чтоб Соммерсету в пику
перенастроить Карла-горемыку
на Францию. Карл плюнул на Мадрид,
запав на   нОвый,  надо думать, вид.

Кто в Англии хозяин – нет сомненья.
Лорд Бекингем не терпит раздвоенья
реальной власти, жизни вопреки.
Лорд Соммерсет… не то чтоб от смиренья…
всему внял там, где мы устерегли…
Во всём я – профи! Вплоть до озверенья.
– Мои, маркиз, примите извиненья!
Не знала я всех тонкостей игры
и думала, что вам всё хоть бы хны.

– Вас сделать королевой – вот ведь дельце!
– Мерси! Вам обещаю много квот!
– Так голословно вам не отвертеться.
– Я – королева     Англии    вот-вот?
– Ручей-то в русло лишь ещё войдёт…

– Внесу я извиненья без хлопот?
– Что извиненья! Жду я преференций!
В лучах ли вашей     власти    профи греться,
в лучах ли вашей славы, но от вас
жду полноценный приз, а не аванс.

Попробуйте     забыть    лишь нас, кручёных!
От вас в честь нашу ждём не фейерверк.
Вы нас воспринимайте как учёных
на опыте       попыток      (сокрушённых)
надуть нас или взять над нами верх.
Пусть мы незримей  в листьях корнишонов,
наш древний орден Чёрных капюшонов
пропишите легально и на век
вы в Англии, пока не опроверг

я вашу, так сказать, неуязвимость
пред силой кардинала Ришелье.
Не веря в вас, в лояльность и невинность,
хотел он удалить вас за два лье
прочь от Парижа, зол на вас вдвойне.

И вам вновь светит монастырь и милость
охочего до женщин шевалье.
– Я б даже     кардиналом    не прельстилась!
– Вас в жизни ждёт таких вот Ришелье,
не сомневаюсь, целая плеяда.

Во многом вы      должны     мне.             – Мать  честна!
Я вас спасла и я же вам должна?!
Мужская философия чревата
уж тем, что дама (даже не жена!)
всегда во всём и всюду виновата…
– История не мальчика, но…   фАта.
О Карле речь. Кто ж     лавры      пожинал?
Не знаю, правда ль, нет… Судить не нам.
Я слышал, что испанская инфанта,
вняв Бекингему – это же не хам –
влюбилась, как на грех, не в жениха

а прям в неотразимого милорда.
А герцог ведь блудит неблагородно.
Кандидатура Карла неплоха
и камушек не в Карлов    огород,     но
король Филипп посольство от греха
сам выставить спешил стремглав охотно
безрезультатно в Англию. Ха-ха.
Про вышвырнутого вон жениха
не скажут, что приплыл со славой гордо…

– Вот мне и    нужен   этот ротозей.
– И нас с собой возьмите всей капеллой.
Вам легче станет жить, мадемуазель,
поняв, что я для вас – помощник  первый!
Я предостерегу вас от потерь,
коль въедет орден в Лондон с королевой.
Вы с торжеством, а не с тоской манерной
езжайте строить лондонских тетерь,
ведь с ними ваших вам крестить детей…

       (продолжение следует)