Серебряный век

Придёт ночью Есенин с бутылкой початой,
С одной из любовниц
(Менее грешной),
Чёрный человек скажет,
Стоящий с ним рядом:
«А знаете, мной Сергей был повешен».

Марина Цветаева придёт с фляжкою грусти,
То проклиная, то восхваляя своих адресатов,
И так поглядит на меня,
Что тут же отпустит,
Из рук Есенина примет бутылку початую.

Маяковский придёт c абсентом, в цилиндре,
С тыщею женщин, любовью прикрывающих тело,
Он — весь скала,
Размахнётся, прикрикнет:
«Не ты ли, Люба, застрелиться сегодня хотела?»

—
Чёрная ночь в Москве, хмельные поэты,
Качает месяц блудливо своей головою,
Всё, что ими «до» не было спето,
Они сегодня в моей квартире устроили.

Муза Владимира голая в коридор покурить вышла,
Абсент пошёл на десятый круг,
Мы сидим на кухне и караулим Всевышнего.
Но ему, наверное, недосуг.

—
А ну к чёрту!
И слава!
Любому богу!
Пусть тьма сгущается, скроет столицу!
Я пью в компании лучших знакомых!
И по совместительству — самоубийц.