Мой стан розарием корсета оплетён

Мой стан розарием корсета оплетён,
Лоб коронован парика лазоревой зарёй.
Кто я, ветер? Ветер усмехается - никто,
Просто кукла, укравшая имя Пьеро.

Просто кукла - ветру незачем юлить -
Ветер мне не враг - и не солжёт.
Я не с этой планеты - не с сей земли -
И я не то, что кажется вам - не тот.

Я изготовлен искусно - но всё же не так -
Чтобы свою искусственность не ощущать.
И цедит алая рана молчащего рта
Не находящий слов - стихотворный яд.

И крошится болью и лаком сонет -
И вновь Пьеро кровоточит ртом.
Просто кукла - повернувшая лицо к луне -
Просто марионетка - просто фантом.

И тянутся пальцев беспомощные ножи -
К луне - такой леденящей и неживой.
Луна, ты всё замечаешь и знаешь - скажи -
Кто меня изготовил - и для чего?

Где моя мастерская и мастер мой?
Какую он преследовал причудливую цель -
Когда вырезал три лица из трюмо,
Когда поселил меня в призрачном дворце?

Когда вышивал по шёлковому платью моему
Эльфийские руны - и спарывал потом?
Когда окунал мои длинные локоны во тьму -
Когда меня скрещивал с чёрным бродячим котом.

Когда в кукольное тело дух вложил -
От чёрного кота - тот порывался зашипеть.
И стала кукла Пьеро воплощением лжи -
И стала кукла Пьеро разносить смерть.

И стала кукла смертельные яды вплетать
В струны, на которых нежно покоилась рука.
И я подносил к ране напомаженного рта
Тонкий бокал, из которого алое лакал.

Лакал, как кот - такая природа и суть -
Которую не кукле, сделанной искусно, поменять.
Мой хрустальный дворец таился в лесу -
А призрачный мастер не навещал меня.

Мой мастер ко мне не приходил -
Он забыл своего случайного Пьеро.

И ожидание вяло у меня груди
Под колючим корсетом рёбер и роз.

Первые годы - я терпеливо ждал
У окна, под занавесок кружевной вздох.
А потом я понял - он не придёт никогда.
А потом я понял - он меня бросил одного.

В конце концов - он меня сделал уже -
Что ему до моей искусственной души?
И я зарывался лицом в пену манжет -
Чтобы острую боль разлуки заглушить.

Все они такие - эти демиурги и творцы -
Мастера с глазами, как угли из адского костра.
И я подался в какой-то бродячий цирк -
Ибо от одиночества отчаянно устал.

И там я играл беспутных Коломбин -
Задирал красные юбки перед толпой.
Я не хотел от неё ни тени любви -
Я не хочу от неё любви до сих пор.

Зачем мне их слюнявая и грязная любовь -
Они мне все, как тараканы, мерзки.
Но иногда ночью я слышу гобой
На котором невидимо играет Арлекин.

И тогда - я вздыхаю и молчу -
И боюсь даже сглотнуть или вздохнуть -
От каких-то совсем не кукольных чувств -
Которые теснят мою фарфоровую грудь.

От каких-то совсем не кошачьих неведомых страстей -
Мне хочется мяукать и тереться о его ладонь.
Мне хочется за ним следовать - точно тень -
Точно за единственной в небе звездой.

И я ложусь чёрным котом у его ног -
И отдаюсь искусности его руки.
А всё остальное - становится всё равно -
И остаются только Пьеро и Арлекин.

И мы совершаем на нашей медвяной заре -
Под моим напудренным лазурным париком -
Наш упоительный и неискупимый грех -
Арлекин-паяц - и Пьеро, его кот.