на запах ристалища тянутся толпы рабов

на запах ристалища тянутся толпы рабов.
себя убивать им так нравится в сумрачном мире.
не слышно стенаний...
лишь шорох неспешных шагов.
и лбы как мишень. в бессловесно - зачумленном тире.

из глаз пустота барракудами рвется на свет,
и вот уже тени сгущаются в тьму безрассудсва.
еще им идти миллионы вдыханий.
и лет.
и это движение видится сверху искусством.

на белых губах отражается похотью сленг,
в улыбки скривив желтозубость кровавых оскалов.
и каждый из них под такого же мысленно лег...
себя представляя на глянце небесных журналов.

да что для раба представления света и тьмы -
крестовый поход за кладбищенский бруствер свободы...
и стадное чувство промозглой, без снега, зимы,
одето на шеи сдавившей дыханье колодой.

на линию плеч растекается в лилии ночь,
незримым тавро превращения стада в закланье...
любовью заблудшим навряд ли способны помочь
все голуби мира...
лишь смерть примет их покаянье.