Колдун

КОЛДУН
Деда Егора за глаза называли Колдуном. Было у него две жены -две Марфы (Мархуни), одна молодая Мархуня, другая Старая. Две дочери Капитолины от разных жен (Капка большая и  Капка маленькая), сын Геннадий и дочка Маша. Жили они дружно. Старая Мархуня нянчила маленьких детей от молодой жены. Говорят, что дед Егор не обижал своих жен, в доме всегда было чисто, сытно и уютно. Дед Егор шил на швейной старинной машине "Зингер" полушубки, платья. девочкам. Мы им завидовали, таких дубленок, отороченных мехом, в деревне никто больше не носил. Колдун умел привораживать блудного мужа или жену, лечил сглаз и порчу, и еще какие-то женские болезни.
К нему приезжали из разных городов, на машинах. Конечно, привозили подарки и гостинцы. Питались они лучше всех в деревне. Моя сестра дружила с Капкой (маленькой), а я с Машей, поэтому каждый день мы бегали  друг к другу. Жили мы рядышком, их дом в 3-х шагах от нашего. Когда я прибегала к ним на минутку, то они меня усаживали за стол и кормили. В доме у них всегда вкусно пахло блинами, пирогами и щами.
- А "Колобок" пришла. Ну проходи, садись обедать, - приглашал меня дед Егор.
Дед Егор звал меня "Колобок", но получалось у него иначе "Кулубок".   Я обижалась на него, почему он меня так зовет. Он объяснял мне, что я маленькая, румяная, ну чисто "Кулубок". Бог с ним. Сейчас я уже не сержусь на него.
Он мог читать мысли, обладал гипнозом, и мы его боялись. Его маленькие ,глубоко посаженные, ярко-синие глазки всегда хитро улыбались, они как бы просвечивали тебя насквозь.
"Кулубок", ты зачем меня называла Колдуном? Нехорошо, я тебя любить не буду, " - говорил он,  хитро улыбаясь. Я обмирала от страха. Ведь мы говорили о нем с девчонками в лесу. Ясно дело, Колдун! Свои богатства он хранил в амбаре, куда даже его дочки боялись заходить  Иногда, когда его не было дома, мы с Машей заходили в амбар, и она \показывала его добро. Чего тут только не было. Продукты: копченое сало, яйца, колбасы, консервы, отрезы материи, коробки неизвестно с чем.
Дух захватывало от восторга!
Колдоством (говорили односельчане) он занимался в полночь, в бане.
Любопытство и страх заставляли нас ходить вокруг бани, которая
притулилась на берегу речки. Иногда мы заглядывали в баню днем, но ничего не находили.
Баня топилась по-черному: закопченные стены, лавка, полок, каменка, вот я все. Пахло дымом и веником. Когда мы были маленькие, то в баню ходили вместе со взрослыми. Сначала родители парили ребятишек, затем мылись сами. Иногда в бане с нами мылся и дед Егор. Он рассказывал страшные истории про чертей и ведьм, парил нас, приговаривая прибаутки. Был он здоровый, костистый  старик. Сколько помню, дед Егор был неизменным сторожем на ферме. Днем он был дома. Копался в огороде, разводил пчел, что-то шил, принимал больных. Помню, как моя подруга Валя попросила меня сходить к деду Егору. Просьба деликатная: парня приворожить. Дед был на огороде, возился с пчелами. Он внимательно посмотрел на нас, поздоровался. Я попросила деда Егора выполнить просьбу моей подруги.
"Бессовестные, что выдумали! Я энтим не занимаюсь. Ладно бы мужик был, али жена, а то парня? Сколько тебе лет? 16? Позор! Такая
красивая! Найдешь себе другого, кто тебя и без ворожбы полюбит!" Мы- пристыженные, убежали прочь. Не помню, как я потом смотрела на деда Егора. А в семье у них произошло горе , умерла Мархуня молодая, от рака. Не знаю, лечил ли он свою жену. Ей было 5О лет. Старая Мархуня пережила всех. Схоронила мужа, жила у дочери Капитолины
в г. Гурьеве на Каспийском море, потом снова жила в деревне. Моя мама ухаживала за ней, носила воду и молоко.
Как-то я ходила по кладбищу. Могилы деда Егора и его жены Марфы обвалились, кресты упали. Дети не приезжают, за могилами ухаживать некому. Печальная картина. А дом деда Егора - избушка на курьих ножках, все стоит, напоминает о прошлом. И мне чудится дребезжащий голос старого Колдуна: "А "Кулубок" пришла. Ну что стоишь? Проходи, не бойся. " - Свят, свят, свят!               
Я испуганно оглядываюсь и крещусь. 
        Всем безответно любящим
Памятник я бы поставила,
Чтоб стал он символом Верности,
Преданности, Любви!
Ведь надо же жить ж надеяться,.
Когда надеяться не на что,
Ночами не спать беспросветными,
И первым луч солнца ловить!
Веем безответно любящим
Вручила бы орден Мужества,
За гордость, за их терпение,
И все ж неприступный вид
Ведь нет тяжелее бремени,
Нести тяжкий крест одиночества.
И знать - надежды рушатся
Страдать от горьких обид...
Вам, на Голгофу идущим,
Я душу свою вручаю...
Я знаю все ваши муки,
Я с ними всю жизнь прожила.
И пусть нам Господь поможет
Вынести наши страдания,
Лишь только б горело сердце
Лишь только б любовь жила!