Моя бабушка

МОЯ     БАБУШКА
Мою бабушку в деревне ласково называли Анюня. Мы - ее внуки, звали ее баба Нюня. Трудная доля досталась бабе Нюне. Тринадцать детей родила, но лишь трое - мой папа и две его сестры - Лида и Даша остались в живых. Остальных похоронила. Осталась вдовой в 40 лет. Голод, нищета. Единственную кормилицу - корову, забрали в колхоз. Я помню свою бабушку уже старенькой,  с палочкой,  в лапоточках. Маленькие, глубоко посаженные глаза цвета неба, морщинистое лицо, нос крючком, маленькие высохшие ручки, в белом платочке, длинной темной юбке и фартучке. Бабушка нюхала табак и носила с собой кисет.. Мы просили ее жалобно: "Баба Нюня, дай табачку понюхать!" Она доставала кисет и давала нам табачку. Мы долго чихали и смеялись вместе с ней до слез.
Мне она шила красивые куклы: шапочку на голову делала в виде капора, шила длинные юбки. Голову набивала золой. Правда, куклы были без рук и ног, но я их очень любила. Иногда, когда я портила куклу, из головы высыпалась зола, и я долго плакала. Потом, преодолев страх и риск, что отругает меня, я шла к ней и со слезами просила сшить мне другую куклу. "Опять оторвала голову кукле, разбойница! Щас я тебя веником нахлыщу!" Но, сменив гнев на милость, она вновь принималась мне шить новую куклу! Ах, как я ее любила, как внимательно следила за ее проворными маленькими ручками! Может это у меня от нее любовь к игрушкам. Сшила и связала я их тысячи. Отсылала в детские дома, дома ребенка, дарила друзьям, родным и знакомым, по всей необъятной стране разъехались мои"маленькие дети". Спасибо, бабуля, за науку!
Когда я ночевала у бабы Нюни, она мне рассказывала сказки, учила молитвы. Молитв она знала много. Наслушавшись страшных историй, я долго не могла заснуть. Пел песню сверчок за печкой, сладко посапывала бабушка: "Пфу, и, пфу, и, " а я все думала и думала. То мне привидится Ад, где грешники кипят в смоле; то вдруг мне, казалось, в дом врываются разбойники. "Баба Нюнь, не спи, я боюсь", - тормошила я старушку. "Спи, окаянная, никто тебя не тронет". В детстве я часто болела и бабушка мне пророчила, что я "не жилец, умру в 20 лет".            •.
Когда бабушка жила одна, я прибегала к ней каждый день: подметала полы, бегала к колодцу за водой. "Бабушка, не скучай, я завтра снова приду к тебе!" Она вытирала платочком покрасневшие глазки. "Спасибо, внученька, беги домой, а то темнеет уже!" От нее я научилась колядовать, и в ночь перед Рождеством, сквозь сугробы пробираясь из одного конца деревни в другой, приходила, чтобы спеть ей Колядку и получить от нее конфетку в подарок. Конфеты у нее водились. Тетя Даша привозила из города, и она их прятала, чтобы по случаю, угостить нас. Я знала, где в чулане лежат у нее конфеты, и иногда, тихонько прокравшись, пока бабушка читала молитвы и била поклоны Богу, быстренько прятала конфету в рот. Бабушка заставляла меня повторять молитву за ней.
"Отче наш, иже еси на небеси! Да святится имя твоем. Быстренько пробормотав молитву, я глотала конфетку. Вкуснее этих конфет (подушечек) я никогда не ела! Потом она вела меня в чулан и говорила:
"Надя, чисто, конфет стало меньше?" Я краснела и говорила: "Что ты, бабаня, я же молилась с тобой рядом!" Она хитро улыбалась и грозила мне пальцем.
Мне не было еще шести лет, как она научила меня вязать носки да варежки. Часто ругала меня: "Ну, что ты, как старушка, сидишь. Погоди, еще навяжешься. Век длинным покажется. Побегала бы с ребятишками. "
Незаметно пролетело II лет моего детства, и родители по "великому' блату устроили меня в Альметьевскую  школу-интернат. Горько плакала я и моя баба Анюня.
"Не увижу я тебя больше, доченька! Умру, а ты не приедешь меня хоронить !" Умерла она зимой. Меня никто не отпустил на похороны одну. Долго я плакала и тосковала, и написала свои первые стихи. Назывались они "Моя бабушка".
Недавно, в честь 50-летия Победы, мы давали концерт в доме престарелых Вспомнилась мне моя бабушка и прочитала я им эти стихи.