Курчане

КУРЧАНЕ
Немного история. Жители нашей деревни - русские. Но в округе их называют "курчане". Когда моя тетя Даша уехала в город и оформляла документы, то в графе национальность написала: "курчанка". Над ней посмеялись: "Нет такой национальности!"
Разгневанная бунтом Емельяна Пугачева, Екатерина II выселила в
Оренбургские степи много крестьян. Переселенцы из Курской губернии
поселились в нашей деревне. Местность красивая. Вдали от тракта.
Практически и сейчас зимой к нам почти не добраться. Дороги занесет
снегом, с Дымки можно  только на санях или на лыжах. А это под силу
разве горнолыжнику. Лес, с его дарами, родники (у нас их называют
"ключи"), горы, - все это привлекло поселенцев.
Лес выкорчевали, построили дома, благо лесу много. Первый поселенец
был Шаталов: отсюда и название деревни - Шаталовка. Земля плодородная.
Даже в засушливые годы, она дает урожай. А в голодные годы вся надежда
была на лес. Трава :щавель, кислятка, борщовка, сергибус, грибы,
правда, из всего обилия жители признавали только - грузди, белянки,
волнушки, да еще луговые опята.  А весной, когда только сходил снег,
собирали сморчки. Я расскажу вам позже историю про грибы. А сейчас
продолжу про Курчан. До сих пор сохранился говор (мягкое "г", как в
украинском языке, предлог "у", вместо "в"; "у магазин  товары привязли"
А - вместо "о", - "анадысь", "намедни", "вчерась", "чаво", рагач -
(ухват), чапля, квашня, чулан (кухня), печурка, галанка (голландская
печь), шабровка (соседка), в белорусском это (сябры), божница
(иконостас) и другие. Проходят века, а речь не меняется. Городские
слова переводятся на свой лад.
Жители Шаталовки не захотели менять и свой образ жизни, местное
время (Оренбургское) они не признавали, жили по-московскому.
Начальство (правленцы) из соседней мордовской деревня СтароБорискино
называли нас "москвичи". Конечно, со смехом и недовольством. Курчане разводили скот, занимались пчеловодством, сажали картошку по
30 соток, тыкву, брюкву , свеклу , чеснок ,
лук, огурцы, помидоры. Садов не было. В полисадниках росла сирень,
черемуха, бузина, береза, сосны, Поэтому яблоки для нас это -
деликатес. Папа очень любит яблоки. Правда, позже появились 2 сада,
но мы их разоряли, не давая созреть яблокам. Сейчас все заросло
бурьяном. Мужики в деревне были мастеровые: катали валенки (валяли),
плели лапти, делали сани и телеги, женщины вязали яркие варежки,
чулки, носки, шили красивые рубахи, кофты и юбки (с прошвой). Одевались нарядно.
Бывало, соберутся на гулянку, все в нарядных кофтах, ярких полушалках. И, непременно, были фартуки (передники). Вязали кружевные скатерти, полотенца для божниц вышивали красными петухами. Девушки готовили приданное: ткали, вышивали, шили наряды.
Белье стирали золой, когда не было мыла и порошка, потом полоскали на ключе. Зимой полоскать в ледяной воде очень трудно. Руки "с пару изойдутся" от ломоты. Может поэтому у всех пожилых женщин руки к старости были искривлены полиартритом. Шерст: чесали, пряли, сучили, стирали, красили, а потом вязали. Зимними вечерами собирались на посиделки. Мужики курили, играли в карты. Бабы пряли, вязали, пели песни или рассказывали страшные истории из Библии. Библию знали, хотя этой книги ни у кого я не видела. Видела Псалтырь с пожелтевшими страницами, переписанные тетради со стихами и молитвами. Трогать их детям не разрешали. Детей учили работать с пеленок, держали в строгости. Отец - глава в семье. Перечить ему - грех. Огород, пчелы, дрова, вода, уборка - это все возлагалось на детей. Взрослые работали от зари до зари в колхозе. За трудодни. Первые деньги получили в 1967 году. Я - 16-летняя девушка за три месяца работы получила 30 рублей. Мы с папой поехали в Бугульму на базар ,и там он мне купил костюмчик. Розовый; с коротким рукавом кофточка, вышивка на карманах. Я очень гордилась и берегла его. Гуляли в деревне часто и много. Варили самогон, ставили брагу, медовуху. Отмечали все праздники: церковные и советские. Ну, а если кто-то приезжал в гости, то на вечер приходила вся деревня, родственники и друзья. За один вечер могли гулять в трех дворах. Сначала у хозяев", затем у родственников.. Пели и плясали красиво. Песни любили старинные, печальные. Мой папа красиво играл на балалайке, гитаре, хорошо пел песни. Его любимая песня "В островах охотник". Ну, эту песню надо было слушать. Описать ее нельзя. Жалко, не было магнитофонов, не записали мы наши деревенские песни. А сейчас некому их петь. Песни пели вечерами молодые девки и парни; пели, когда ехали на работу на телегах, пели на гулянках. Особые песни были свадебные, но, к сожалению, я их не записала.
Еда была скромная, неприхотливая: щи, похлебка, каша, молоко, яйца да картошка. Мясо ели только зимой, да и то не всегда. Помню ржаные     хлебцы, саламать, кулагу. Яблочное пюре по вкусу напоминает кулагу, хлебцы сейчас не пекут, а саламать как делали я не знаю. Хлеб  пекли сами, пироги с луком, яйцами, сушеными ягодами, или свежими, с творогом (творожник). Мне очень нравятся  картофельные лепешки и блины, испеченные в печке. Вкуснее я ничего не ела.
А горячая горбушка, солью посыпанная, с ключевой водой? А если со свежим маслом - это вообще объедение! Дети росли здоровые, крепкие, бегали босиком от весны до поздней осени, Потом прыгали с печи сразу в валенки, чаще взрослые, надевали куфайки (фуфайки), бегали по снегу, катались с горки на ледянках (в решето насыпали соломы, обливали дно водой, пока не намерзал лед), это было здорово и опасно. Ледянки вертятся, дети падают. Домой я всегда возвращалась с разбитым носом. Папа мне говорил: "Ах, Надя, опять нос разбила, так тебя и замуж никто не возьмет!" "Ах, годы, годы - птицы белые! Вы куда умчались вдаль?" Я брожу по памяти... ' Давно переселились почти все жители на вечный покой на кладбище... Не слышно детского смеха и плача... Не поют девушки задушевных песен, не играет гармошка... И только в саду одиноко кукует кукушка: "Ку-ку"... Это моя тоскующая душа.   
        Игорю Талькову

Где правда, где ложь, вы уже не отыщите...
Нет нашим страданьям числа и конца...
Согнулась под снегом, стоит беззащитная
Россия - страдалица с ликом Христа...
И словно на паперти ждет подаяния,
От щедрых приезжих, заморских гостей.
А сколько сынов живут где-то в изгнании,
Давно потеряли родных и друзей.
Душою истерзана, Богом забытая,
Навеки утрачена вера, любовь...
Когда-то богатая и знаменитая,
Доколь будет литься невинная кровь?
Не гаснет звезда над Кремлевской стеною,
А колокол-скорби прощально звонит...
Кого отпевают, не нас ли с тобою?
Чтоб  помнили мы, что хрупка наша жизнь!
Расправь свои плечи, Россия родная,
И стань величавой, как прежде была!
Чтоб дети и внуки счастливыми стали,
Не слышали слово "война".
31. 10. 91 г.