На чужбине

Я на чужбине.
Уж который день.
Живу я праздной
Жизнею туриста,
Хожу по барам,
Ихний пью портвейн,
Мотаюсь,
От излишества к излишкам.
Стриптиз я видел.
Да!
Одним глазком.
Другой закрылся
В первозданном страхе.
Танцовщица,
С костями та, мешок,
Как наши все бездомные собаки.
Успел попасть
В элитный я бордель,
И долго после этого
Плевался.
Все рвался обслужить
Меня там гей,
Ну этот,
Что у них из толерастов.
Поставил пару ставок
В казино.
Зеро,
Зеро,
И трижды
На шестнадцать.
И ведь поверите,
Но все же, повезло,
Не мне там,
А опять же, толерастам.
По пляжу походил
Я нагишом.
И тут мне мужики,
Ой как по нраву!
Там женщины,
Такие!
Полный сок!
Куда да них
Танцовщице костлявой.
Но почему-то
Там же на пляжу,
Я странный взгляд,
Их мужиков приметил.
А оказалось,
Просто очень все,
Они ведь все такие же,
Ну эти!
Как много
Можно мне вам рассказать.
Истории,
На каждый шаг случались.
Мне в пору
Мемуары написать,
Где толерастам
Слова не давали.
Но ведь поверите,
Когда сжимает грудь,
И сердце вдруг,
Перестает стучаться.
Я вспоминаю
Родненькую Русь!
Любимый край
Величества контрастов.
Тогда десятку,
С кошелька тяну.
На обороте что,
С пейзажам Красноярска.
И долго я на родину смотрю,
Страну, где нет
Каких-то толерастов.
Я там, на горизонте,
В глубине,
Сумел березку,
Разглядеть родную.
Она стоит,
Немножко в стороне,
Не гнется,
Когда как, ветра задуют.
И вот он,
Мостик мои домой,
Туда!
Куда я рвусь с великой силой.
Десяточку тревожно
Мну рукой,
И плачу,
По любимой так России!
И слезы мои
Капают в песок,
В чужой, и не знакомой,
Мне державе.
Где я так незабвенно одинок,
Но с духом что уж
Не сломить их нравам.
Вернусь домой
Нормальным мужиком!
И уж поверьте!
Что смогу - успею.
И через девять месяцев
Страна то их вздохнет!
Когда посеянные мной
Плоды поспеют!

3.07.16