***

А я…

Кутался в бренности… ночные денницы…
Давали повод мне свой… забыть о том, что просил…
Заливал скромностью… смешивал бедностью…
И ретушировал спектакль… не помня, что говорил…

Тонул в порочности… и непокорности…
Одевал черную одежду… под шумом ярких светил…
Своей неточностью… и невозможностью…
Побывал стройно… граней между… бродил я среди могил…

Говорил гадости… и чтил формальности…
Что флуктуацией своей… ломали мои мозги…
Не славил пошлости… до невозможности…
Хоть каплю гордости… хитросплетения жил…

Жил в эфемерности… и безмятежностью…
Я покрывал свои глаза… за очень толстыми линзами…
Жил волей случая… меня не мучило…
Материальное кредо… нашего странного случая…

Пытался радостью… своей ужасностью…
Толику света извлекать… и преломлять сквозь призму…
Пытался важностью… или продажностью…
Свои права еще качать… а мы все также… где-то снизу…

Устами сладостью… церковным ладонном…
А я ни слова не сказал… хоть и горели уста…
Кожа шершавая… глаза закатаны…
Ты погляди-ка, что осталось… от того наглеца…

Мышечным тремором… на лице шрамами…
Жизнь мне легонько намекала… это увы, не мой путь…
Не в клубах, с барами… светскими дамами…
Сетью кварталов одиноких… тянулся жизненный путь…

И клубы дыма те… что к потолку пускал…
В глаза впивались мне… едкими иглами веры…
А что до веры то… во что мне верить… но…
Я, наконец, узнал, что значит… жить пресечением меры…

Не с модельерами… вместе с дворовыми…
Рыскал за тенями домов… пытаясь откопать правду…
Руками бледными… глазами мокрыми…
Бутылку в урну с сигаретой… и ваше утро, наши закаты…

Словами матными… делами тленными…
Пеплом и искрами… так пачкал стены я…
Ходами черными… а не парадными…
Где имя высекли… оно смущало меня…

Сюда нет входа друг… И здесь нет выхода…
Сюда нельзя пройти… зайти… можно лишь… оказаться…
Здесь не поможет друг… Холодный сердца стук…
В зеркало ты быстрей смотри… ты уже начал меняться…

Тропами волчьими… лицо все в ссадинах…
И если венчик, то терновый… до безобразия вен…
Смотрел пророчески… без колебания…
Как на рассвете сжигал мир… все, что когда-то хотел…

Тропами тихими… и с капюшонами…
Я с нелюдимыми… я с предрешенностью…
Тропами алчности… да с приземленностью…
Без веры в бога я… да без влюбленности…

Романтизм пошлости… Гедонизм серости…
Фатализм грустности… слова с надменностью…
Голос прокуренный… глаза то лживые…
Глаза зеленые… никем не зримые…

Вербальной грацией… Больной риторикой…
Хотел за баксы я… стал алкоголиком…
Среди прострации… Среди помпезности…
Говори в спину мне… к чему любезности…

Говори с честностью… я не законностью…
Из тех кто грубостью… из тех кто с подлостью…
Голос прокуренный… глаза то лживые…
Ты не похож на нас… тебя не знаем мы…

Тебя качаем мы… словами, слогами…
Ткем колыбельную… да с монологами…
Проникнем в душу мы… апологетами…
Рифмой, анафемой… вдыхай надежду ты…

Немецких классиков… Заморских циников…
Неосхоластика… гипер-софистика…
Повод для праздника… но на нас ценники…
Евро-тематика… эквилибристика…

Вся эрудиция… обманом точится…
Про клуб отверженных… сказать так хочется…
От впечатлений он… от авангардности…
К тебе ни капли нет… ни капли жалости…

За что же сети те… что держат социум…
Я сам их мог плести… абзацем, новостью…
Своей суровостью… на деле трусостью…
Своей убогостью… на пару с подлостью…

А не похожестью… не романистика…
Золотой век у вас… у нас серебряный…
Младшие питерцы… старшие мистики…
И новый век у нас… но очень медленный…

И новый мир у нас… вот только стравленный…
Мы постарались здесь… слова то матные…
Глаза то лживые… Тропы то волчие…
Мы не служивые… и не за точностью…

Не анархисты мы… свободу гностикам…
Кумир не Ошо наш… Оруэлла сбросим мы…
Кришнуамурти вы… у нас московские…
Все та же Азия… но всеж, кремлевская…

Мы вечно пьяные… мы вечно сонные…
Дышим на ладан мы… огню покорные…
Мы птицы-филлины… крылья оборваны…
Чернила кончились… бумага скомкана…

Фраза разорвана… морфема звуков здесь…
Двойною скрепою… крестом подшитая…
Без окольцовок мы… пока не сбилась спесь…
Полемизируем… сердца убитые…

Не маргиналии… не эгоцентрики…
Не соционики… мы не приспешники…
Голоса тихие… вовсе не звонкие…
Глаза убитые… алчные грешники…

Мы за Булгаковым… за его письмами…
За одержимостью… за независимость…
К чему нам Чехов ваш… сестра таланта, ну…
В письме он к брату, да… линию перегнул…

Мы в интернетах, здесь… на его форумах…
На его стенах мы… Катили волнами…
Речевой бомбою… эссенциальностью…
Да, в нас таланта нет… нет гениальности…

Слова то лживые… а сколько пафоса…
Глаза зеленые… может от градуса…
Ночью не спиться бы… чувствуешь разницу…
Если ты с нами, враг… то тебе кажется…

А вдруг окажется… слова в подкорку ведь…
Дважды рассказано… а если будем петь…
То только грустные… да под тяжелое…
Ходы подземные… лицо угрюмое…

…

Небо из ртутных ламп… старые кроссы…
Сколько же было их… сколько вопросов…
А год бежит… летит… еще один год…
Ты мне скажи… где пропустил поворот…

Мы, ведь, недавно здесь… были отважными…
Теперь мы блеклые… а души рваные…
Да дни поганые… владели шармом вы…
От положений тех… что нам не гаданы…

За безыдейностью… да за бездарностью…
Без ваших нежностей… со своей алчностью…
Без вашей совести… глаза зеленые…
Куда смотрели вы… болью поломаны…

Не сна стагнация… а депривация…
Не синергия здесь… деноминация…
Не пантомимы здесь… а мимикрия…
Мы с нелюбимыми… все же стареем…

Мы душу греем, друг, собственной болью…
Нам нет числа, нет у нас звуков… но скорбью…
Скорбью сердца, глаза, дыхание сбито…
Трубите в трубы, бей барабаны… маргиналы… индивиды…

Интеллектуалы… что за ужасные виды…
Солью на раны… Слезами путь до софитов…
Цепью идеи давят жестко к земле…
Мы зачерствели… в социальной войне…

Грязи ни шанса… воин духа… когда-то…
Сейчас прагматик… вор… материалист…
Мне если честно не впервой сопли мазать…
Но мне впервой взаправду пачкать лист…

Не докучают ихние дистурбации…
Жизнь имитация… Смерть – игра…
А ты то что… Неуж… залюбовался…
Иди отсюда… или… иди сюда…

Слова вода… как и гротескный фольклор…
Мне пантеон ваш… застит глаза свечением…
Вот только ваше положение… мон сеньор…
Полностью, вдоволь обеспечено… моим разложением…

Пусть нас запомнят, как тех, кого использовали…
Мир потрошил… и отвергало искусство…
И пусть забудут они, какая с нас польза им…
Но если мы уйдем… исчезнет «пусто»…

Почерк корявый, небрежный вид, ветра мнимые…
Мы нелюдимые… и с нелюбимыми…
Пиджак дырявый, внутри сидят, незримые…
Осколки жизни… с нами… не совместимые…

Не предназначены для этого мира…
Мы не годны для его бурных оваций…
И нам уж точно не пережить его гнева…
Ну а молчание ваше… для нас небрежная фрустрация…