Мать-и-мачеха

Дождями-хлыстами всю спину повысечет,
А вот не болит.
И солнце местами ее же и вылечит,
Когда не спалит.

Ссутулятся плечи, да выправлю плечи я,
Похожий в борьбе на сухую треску.
Отчизна моя, вся ты – противоречие,
Рождаешь то нежность, то боль и тоску.

Твердят, что ты мачеха – может, и верно то.
Не хай матерей.
Об этом писал неприкаянно Лермонтов,
А ты матерей.

Печалит бессмертная русская классика,
Где горькая правда, однако, честна.
И небезопасна медовая пасека
И не романтична дурная весна!

Кто бесится с жиру, кто дьявольски бедствует.
Кого заклеймишь?
А жить в этом рае, что с адом соседствует –
Не кушать кишмиш.

Одним это в жилу, другими лишь терпится,
А третьим хоть в петлю – такая судьба.
Надежда бессмертна, пока она теплится,
Где ходят в обнимку гульба и пальба.

Отрада и смута – и так на полглобуса,
Рогожа и шелк.
Извечная двойственность чувства и образа,
Где мука и долг.

Играем в пятнашки, лапту и кулюкушки,
Венцом мирозданья считая ярмо
Да грудь молоком налитую у любушки,
Что спит с душегубом и любит его.

Собранье пророчеств в мозгах эпилептика
Крестово, как треф.
А в доме Облонских все та же эклектика
На смех и на грех.

Зеленая муха сидит на повойнике,
И мертвая бабушка тщится обнять.
Одни – казаки, а другие – разбойники,
Когда бы одно от другого отнять.

На голой осине пристанище аиста,
А в пойме – туман.
Услышишь «Россия» и сердце сжимается.
Нет выхода нам.
Нет выхода нам.
Нет выхода нам.

2016