Серебряные цепи для императора Часть II

Серебряные цепи для императора
Часть II


И в воскресный день, в праздник св. Иоанна у Латинских врат – 6 мая 1191 года - флот короля Англии Ричарда I Плантагенета, прозванного Львиное Сердце, пришвартовался в порту Лимасола.

Но радость встречи с Беренгарией и Джоанной тут же омрачилась, когда Ричард узнал о «лишениях людей потерпевших кораблекрушение, о воровстве у них, и о других скорбях, которые за это время постигли их…. На следующий день, в понедельник, он послал двух рыцарей эмиссарами к императору и миролюбиво попросил его и его людей принести добровольную сатисфакцию за обиды, которые были сделаны, и, так же, возвратить полностью имущество, украденное у потерпевших кораблекрушение людей».

Очевидец этих событий Жоффруа Винсауф пишет, что Исаак Комнин «заявил, что английский король для него ничто и, величаясь чрезвычайно  в своем незаконном императорском достоинстве, он полагал, что чего бы он ни  пожелал совершить - будет вполне правильным».

Когда послы сообщили этот ответ королю, Ричард возмутился надменностью императора и  его грубым ответом, а заодно и обхождением с его людьми. Король тотчас прокричал приказ всем своим людям: «Вооружайтесь!», вооружился сам, и по обыкновению стремительно повел свой отряд в атаку – на укрепления Лимасольского порта.
Исаак, однако, был готов к такому повороту событий и, патрулируя берег вместе со своей армией, как мог, препятствовал высадке войск Ричарда. Все входы и выходы в порту, как и побережье у города были забаррикадированы всем, что попалось киприотам под руки. В ход шли дверные и оконные проемы, ставни, балки, щиты, камни и даже остатки старых галер, брошенных догнивать на берегу. Армия императора была внушительна, прекрасно вооружена и разодета в чрезвычайно дорогие одежды. Стоя близ укрепленной линии, с расшитыми золотом флагами, киприоты были готовы сражаться, сдерживая атаку войск Ричарда на подступах к Лимасолу. Издавая странные крики, похожие на собачий лай, войска Исаака попытались первыми атаковать крестоносцев, еще находящихся в лодках на пути к берегу, и многим из них стало казаться, что попытка взять порт штурмом потерпит крах. Киприоты забрасывали лодки камнями из баллист, расположенных на берегу, но в ответ получили град камней с баллист, находящихся на кораблях Ричарда. Крестоносцам удалось высадиться на берег и Ричард, первым спрыгнув со своей лодки, напал на киприотов, и остальные ринулись за ним, воспламененные яростью его неукротимого натиска. Обе стороны яростно сражались, засыпая друг друга стрелами, копьями и камнями, но, вскоре ряды киприотов дрогнули и бросились бежать с берега под защиту крепостных стен, сбивая с ног, и топча друг друга.

Во главе с императором, они отступили вначале к Лимасолу, а затем, отошли из города к своему близлежащему лагерю на равнине. Ричард, словно забыв, что он пеший, ринулся преследовать спасающегося бегством императора и тут ему подвернулась какая-то лошадка, позади седла которой болтался закрепленный мешок, а вместо поводьев были веревки. Ричард вскочил на эту клячу, погнался за Исааком, галопирующим на своей великолепной гнедой кобыле и крикнул ему: «Мой господин император, приди  и сразись со мной один на один!». Исаак, вначале сделал вид, будто собирается сразиться с королем, но затем развернулся и поскакал прочь.

Победа Ричарда была полной и он, заняв город Лимасол, доставил с корабля свою невесту и сестру, разместив их с удобством, и дамы смогли отдохнуть в безопасности от приключений и переживаний, которые, наконец-то, остались позади.
Войдя в Лимасол Ричард нашел город почти безлюдным, поскольку жители постарались скрыться, кто где мог, полагая, что завоеватели, как обычно будут мстить за сопротивление и мародерствовать.

Но Ричард не позволил «своим людям учинить какой-либо вред городу и даже – напротив – расположился лагерем вне города, дабы не причинять беспокойства жителям», и провел эту ночь (7-8 мая) в своем шатре. Утром он скомандовал вывести с кораблей на берег лошадей, поскольку животным нужен был отдых и разминка после длительного плавания по морю. Император же, полагая, что у крестоносцев лошадей нет, остановился  всего в пяти километрах от Лимасола, разбив свои шатры для ночлега.

И ранним утром небольшой, около пятидесяти человек, верховой отряд  во главе с королем Ричардом, выдвинувшись из города на разведку, вскоре буквально натолкнулся на военный лагерь императора, беспечно отдыхавшего под сенью оливковой рощи. Атаковать Ричард пока не стал и, найдя удобную позицию, стал следить за армией императора. Когда же киприоты их заметили, то стали осыпать проклятиями и ругательствами, и вопили столь громко, что разбудили своими криками Исаака. Тот, взобравшись на лошадь, решил провести рекогносцировку местности, проследовав до ближайшей возвышенности.
Король дал сигнал к атаке и пришпорил свою лошадь. Для киприотов это было совершенно неожиданно, и их боевые порядки были сразу нарушены, а линия обороны прорвана.  Атака была молниеносной, и вскоре все было кончено. Остатки еще вчера великолепной армии императора Кипра спасались беспорядочным бегством, а сам Исаак со свитой так спешил покинуть место битвы, что по дороге потерял свой флаг. Расшитый золотом императорский баннер был настолько великолепен, что Ричард «велел этот благородный и замечательный флаг сохранить для себя».

Армия Ричарда взяла огромное количество военной добычи: «быков и коров, коз и овец, благородных кобыл и жеребят, жирных свиней, и домашнюю птицу. Они нашли, к тому же, отборные вина и огромное количество провизии и они взяли в плен армию, состоящую из несметного множества людей. Они взяли и впрямь столько, что вынуждены были оставить грабежи из-за великого множества пленных людей».

Затем Ричард издал указ о том, что все жители города Лимасол могут вернуться в свои дома без опасения, и что все они остаются свободны, однако, должны помнить о том, что любой, кто будет рассматривать короля как врага должен остерегаться, как бы не было отмщения. После этого все жители города не только вернулись, но и стали прославлять короля, оказывать ему всяческие почести и приносить дары.

К этому времени, 11 мая 1191, года на Кипр прибыл из Палестины в сопровождении 160 рыцарей король Иерусалима Ги де Лузиньян. После его катастрофического поражения в битве с войсками Саладина при Хаттине в 1187 году, которое и повело к падению Иерусалима, Лузиньян оказался в плену у Саладина.

Саладин, выждав несколько месяцев, пока в обезглавленных остатках Иерусалимского королевства не сложилась новая партия власти с претендентом на престол Конрадом Монферра, освободил Ги де Лузиньяна в 1188 году. Как и рассчитывал хитрый султан, Лузиньян отнюдь не собирался пассивно наблюдать как его трон перейдет в другие руки, и в Иерусалимском королевстве началась затяжная безысходная смута, парализующая христианские силы, и делающая невозможным какое бы то ни было серьезное сопротивление продолжавшемуся неумолимому натиску мусульман. Особенно уязвимым стало положение Лузиньяна когда 20 апреля 1191 в Палестину прибыл французский король Филипп II Август со своими войсками и открыто поддержал притязания Конрада Монферра на Иерусалимскую корону. Ги де Лузиньяну не оставалось другого выбора как отправиться на Кипр за поддержкой Ричарда.

Какой странный поворот судьбы. Ведь именно многолетняя непримиримая вражда дома Лузиньянов с отцом Ричарда - Генри II, их бесконечные мятежи, которые по поручению отца в те далекие годы раз за разом подавлял Ричард – совсем юный тогда граф Пуату, и привели, в конце концов, к тому, что братья Лузиньяны Ги, Амори и Рауль вынуждены были, спасаясь бегством, искать удачи в заморских землях Иерусалимского королевства. И вот теперь уже король этого королевства, Ги де Лузиньян на пирсе Лимасола волей неумолимого рока преклоняет, наконец, колено в знак смиренного примирения перед своим давним врагом и сеньором.

Ричард как всегда в подобных ситуациях ответил не только прощением, но и самой искренней поддержкой и дружбой.
В тот же день Ричард  «призвал двух греческих монахов и с ними одного благородного мужа из Нормандии по имени Гульермо де Прага и отправил их к императору Исааку: сказать, что был он несказанно удивлен подобным его отъездом и покинутым его городом; и успокаивал его, сказав, что должен он приехать к нему, чтобы поговорить с ним, заверяя его в том, что не причинит он ему вреда ни при встрече, ни при возвращении».
Исаак, заверенный таким образом, спустился с гор вместе с остатками своей армии и расположился лагерем в десяти километрах от Лимасола, в местечке Колосси. С несколькими своими верными людьми он отправился к лагерю Ричарда, который, узнав о появлении императора, вышел из своего шатра и пошел ему навстречу, а император, идя навстречу Ричарду, часто и весьма низко ему кланялся, по обычаям греков, и король, видя это – поступил также. Затем Ричард ввел Исаака в свой шатер, усадил подле себя и сказал ему через переводчика: «Господин император, я немало удивлен Вами: христианином, который видел осаду Святого Града, в котором умер наш Спаситель, и уничтожение христиан, и никогда не оказал помощи: ни людьми, ни провиантом, ни хотя бы добрым словом – особенно при осаде Акры, которая так пострадала; вы же не только не выказали ни малейшего признака сожаления, но даже препятствовали и вредили тем, кто шел на помощь. Однако я снова вас прошу и к вам взываю от имени Бога и христианства, дабы вы отказались от подобной небрежности и отсутствия сострадания, и лично отправились на войну в помощь христианству, приведя с собой возможно больше людей, и освободили от налогов тех, кто обратится к вам за покупкой провианта для христианской армии; так вы обретете честь и пользу для вас самих, и заслужите похвалу от Бога и от мира, и сотрете дурную славу, вокруг вас сложившуюся».

Кроме этого, Исаак  должен был присягнуть королю Англии, сдать все свои замки как залог верности, и выплатить 20 тысяч золотых монет в качестве компенсации за ограбление крестоносцев, потерпевших кораблекрушение.
Император Кипра был скандализован таким «скромным» предложением короля, однако, виду не подал и ответил следующее: «Светлейший король, я в высшей степени благодарен вашей светлости за справедливые и откровенные свидетельства, мне представленные, которые я действительно признаю, и, как вы мне сказали, следуя которым, я совершил бы благородное дело и заслужил бы великую похвалу; но я замещаю императора (Византии) и подчиняюсь ему, и если я оставлю эти места и уеду, тотчас же император пришлет другого на мое место, и лишит меня власти, кроме того, если бы я и хотел уехать, то лучше мне отправиться одному, потому что никто из этих благородных мужей и остальных, способных носить оружие, никогда не покинет остров, даже за величайшее вознаграждение, которое бы я им дал или пообещал, потому что они не обязаны нести службу вне острова, и потому, что, даже будучи обязанными, они бы неохотно пошли со мной, по этим причинам я и не могу уехать. Но в том, что касается свободного предоставления без какого бы то ни было налога провианта, ради установления христианства в Акре - я счастлив внести свою лепту».

Ричард, впрочем, не слишком поверил этим словам, зная историю воцарения Исаака на острове, и сказал, что по прибытии в Акру лично удостовериться  в том, что провиант будет послан и доставлен по назначению. Император же, чтобы доказать искренность намерений, пообещал отдать Ричарду в заложницы свою дочь.

Такой залог был для Ричарда вполне удовлетворительным, и король приказал накрыть в отдельном шатре для греческих гостей роскошный ужин. После Исаака проводили в шатер на ночлег, но ему не спалось. Мысли его были тревожны и текли примерно в таком русле: «Откуда мне знать – возвратят ли мне когда-нибудь дочь, и возвратят ли мне ее нетронутой, не изнасилует ли ее кто-нибудь, за кого я потом ее сосватаю? Кому дам ее в жены, если должен сказать, что была она в руках франков, бродила среди солдат, откуда знаю я, что с ней сделали? И помимо всего прочего, нельзя запретить перенять обычаи франков. И потом, если невзначай, как часто уже случалось, и может случиться вновь, король будет побежден, и среди прочих, взятых в плен неверными, окажется моя дочь, когда смогу я вернуть ее обратно и чем смогу ее я выкупить?»

Кроме того, один из воинов императора, Паган из Хайфы, придя в шатер к Исааку, сообщил ему, что король Ричард якобы хочет этой ночью напасть на него и заключить в узы. Это известие, а также и невеселые размышления императора, побудили его принять роковое для себя решение. Дождавшись, когда, наконец, все уснут, Исаак, бросив все свои одежды, шатры, лошадей, взобрался на коня и спешно поскакал к своим войскам, располагавшимся в Колосси. Он поднял всех и приказал срочно выдвигаться к форту Никосия, а также, под влиянием своих размышление и терзаний, отослал Ричарду возмущенное письмо с требованием немедленно покинуть остров.

Поутру не найдя Исаака в его шатре, Ричард объявил его клятвопреступником  и вместе с Ги де Лузиньяном пустился в преследование, как только стало известно, куда именно направился император. Король Иерусалима поехал с частью армии сухопутным путем, в то время как Ричард приказал поднять паруса и направился со второй частью армии вдоль берега, к Саламину, чтобы преградить императору возможный путь к бегству морем.

Император, несмотря на то, что солдат у него осталось немного, решил идти ва-банк и, добравшись до лесистой местности в районе Тримитусии, сделал засаду в стороне от дороги, рассчитывая внезапно напасть на отряд крестоносцев, когда те будут проходить мимо и, выиграть сражение благодаря неожиданному маневру. Вместе со своим отрядом, численностью около семидесяти человек, Исаак неожиданно выскочил из убежища, и атаковал крестоносцев, а увидев Ричарда, ехавшего в арьергарде своего отряда, Исаак выпустил в короля две отравленных стрелы.

«Король был от этого в неистовой ярости. Он пришпорил свою лошадь по направлению к императору для того, чтобы поразить его своим копьем. Император увидел его приближающимся и ускользнул прочь. Он поспешно спасся бегством в свою крепость, называемую Кантара. Там он находился чрезвычайно печальный и смущенный, ибо не смог исполнить желаемое».

Замок Кирения, в котором находилась дочь Исаака, был осажден, по поручению Ричарда, Ги де Лузиньяном, и вскоре пал, не выдержав осады. Дочь императора вышла из замка одна опустилась на колени, сдаваясь на милость победителей. И Ги де Лузиньян, со всей возможной галантностью, немедленно передал очаровательную пленницу, вошедшую в историю, как Дева Кипра, попечению сестры и невесты Ричарда.

Император же, запершись в замке Кантара, еще несколько дней размышлял о своем положении и превратностях судьбы: все его замки были захвачены или сдались, его дочь была взята в плен, его сторонники уже не желали его поддерживать, и не было никакой надежды на дальнейшее сопротивление. Выбора не оставалось, и 31 мая 1191 Исаак Дука Комнин спустился из своего замка искать мира и милосердия «со скорбным видом и удрученным выражением лица. Он подошел к королю и смиренно повергся к королевским ногам. Преклонив колена, признал, что он покоряется королевскому милосердию во всем, что он не хочет иметь ни земли, ни замка для себя, но что в дальнейшем король будет его господином, коль скоро он не закует его в железные цепи».

Такое униженное и горестное поведение Исаака тронуло короля. Он поднял императора с колен, усадил подле себя и дал распоряжение своим людям привести императорскую дочь увидеться с отцом. Низверженный император «был невыразимо  счастлив. Он обнял ее нежно и, целовал ее непрестанно и многократно, в то время как слезы обильно текли по его щекам».

Король Ричард, помня о своем обещании не заковывать императора в железные цепи - сдержал это обещание весьма своеобразно, приказав выковать цепи серебряные, в которые и был посажен священный император острова Кипр, а дочь Исаака Комнина осталась под опекой двух королев – Джоанны Плантагенет и Беренгарии Наваррской.

Король Ричард I, окончательно овладев богатым и цветущим островом, подтвердил все законы, привилегии и институты, дарованные в свое время Кипру византийским императором Мануилом I Комниным, а место греческого военного гарнизона во всех городах занял франкский. В каждый замок Ричард назначил «своих коннетаблей,  и поставил судейских чиновников и шерифов, и весь остров был подчинен ему во всем в точности как Англия». Главными администраторами (шерифами) острова были назначены Ричард де Камвиль и Роберт де Турнхам. В их задачу входило снабжение воюющих армий крестоносцев продуктами и необходимым снаряжением. Что же касается раздела королем богатой добычи, взятой на острове, то «золото и шелка, и драгоценности из захваченных сокровищ, он удержал себе; серебро и провиант он отдал армии. Королю Иерусалима он также сделал щедрый подарок из своих трофеев».

Любопытно отметить тот факт, что Ричард  заставил всех знатных киприотов побрить свои бороды в знак перехода острова под владычество латинян.
Король Ричард, вместе со всеми своими войсками, в сопровождении Ги де Лузиньяна и его рыцарей отплыл 5 июня 1191 года в Сирию. Беренгария последовала в Святую землю за своим мужем. Ее сопровождала сестра короля Джоанна и дочь Исаака Комнина, так и оставшаяся под их присмотром.

А бывший Император Кипра  Исаак Дука Комнин был передан под надзор Ральфа Фитц Годфри, а после смерти Ральфа – рыцарям госпитальерам. Они отправили экс-императора в крепость Маргат в Сирии, где он и оставался в заключении, как считают, до завершения Третьего крестового похода. Так колесо судьбы описало полный круг. Начав свой путь к вершинам императорского трона из одной антиохийских тюрем, Исаак, по жестокому капризу случая, обречен был вернуться в другую тюрьму в антиохийских землях.
Большинство хронистов сходятся на том, что Исаак Дука Комнин умер в 1195 году. Но некоторые сообщают, что это известие о смерти было подложным, и Исааку удалось освободиться из заключения, и даже претендовать на византийский престол, вступив в сговор с турками. Никита Хониат пишет, что «… спустя короткое время, по воле Божией он изверг свою преступную душу и присоединился к прочим тиранам, которых истребила рука Господня, разумеется, большей частью не непосредственно сама, исполняя то, что часто совершает для блага людей. Говорили, что злодей умер не естественной смертью, но погиб от яда, подмешанного ему в питье одним человеком, которого сам царь склонил на это дело великими дарами».


2010 год

Иллюстрация: Жан Люкен. Император Кипра Исаак и Ричард, король Англии. 1683 г.

Часть 1 http://www.stihi.ru/2016/07/07/6722
Часть 2 http://www.stihi.ru/2016/07/08/6266