2 Монолог Марии сыну

       том 2
      часть 2

Кляня любимого поэта,
Мария, вся в слезах, рыдала.
Сын Пушкина догнал карету,
С сочувствием её обнял.
 
— О! Александр! Прости ты маму!
Не так я встречу представляла.
Родной! От мужа я скрывала
Твоё рожденье. Отдавала
 
Тебя, малютку, Зинаиде
В надежде, чтобы воспитала
И обучила, уж прости ты!
Судьбу свою деду вручала.
 
На генерала выбор пал
Суров и статен, в полусотне
Сражений был, от ран страдал.
Был приближён Царём, в почёте.

Награды украшали грудь
За все победы над французом.
Имений много. С таким в узы
К плечу легко было прильнуть.

Другой был выбор невозможен.
Мне мужем стал Сергей Волконский.
Узнала ближе его позже,
Супружества нить была тонкой.
 
Гурзуф нас сблизил, приласкал,
И морем Чёрным привлекал.
Мы жили врозь, в полку он жил,
Мне доставляли много боли
 
Его отъезды,- словно волю
Вдали от нас, покой искал,
В альковах прочих дам алкал.
Тянулись дни, и Божьей волей
 
Вернулся он, всё разрешилось,
Глаза мои чуть приоткрылись:
Не женщины ему отрадой,-
Лучу Свободы друзья рады!
 
Гости — друзья его все знатны,
Любезны, вежливы, все статны,
В чинах, наградах,- воевали,
Наполеона побеждали.
 
Надежда брезжила средь них,
И конституций стройный стих.
Я это позже поняла,
Тогда- ж инстинктами жила.
 
Отяжелела я, ждала,-
Твой братик должен был родиться.
Сергей нежданно объявился.
Метель дороги замела.
 
И сразу — в кабинет, сжигал
В камине письма, взгляд блуждал,
И что — то резко восклицал.
Вошла, и слышу,- проклинал
 
Предателей, Царя! О Боже!
И на себя был не похожий.
Меня увидел и обнял.
Что взяли Пестеля, сказал.
 
Воскликнула: "За что его?"
Ответил кратко мне: "Да мы..."
— "Мы!!" Боже! Значит вместе Вы?
Теперь беда стучит в окно?
 
Раздался стук, там офицер!
Сергей: "Прости!", поцеловал
Меня в щеку, и зашагал,
Лишь скрипнула за ними дверь.
 
В руках моих лишь три письма
Поэта Пушкина стихи:
Отца,- родимый,- адреса
Укором руки обожгли.
 
Как будто знал он о тебе,..
Душа обрушилась во мне.
Болезнь мне сил не прибавляла,
Я долго мучилась, рыдала
 
Лишь через месяц я узнала,
Что на Сенатской с ними стало,
Как от картечи пострадали
Друзья Сергея,- всё пропало!
 
Арестовали, и — к царю.
С упрёком Николай спросил:
"Как же посмел ты, сукин сын?
Знать для меня клинок точил?"
 
Сорвал погоны, объявил:
"Да я тебя в тюрьме сгною!"
И прав дворянских я лишу
Семью, друзей, отца винил.
 
Суд всё, как он сказал, решил,
И слава Богу, царь щадил.
Клинок о голову крушили,
И в кандалы его забили.
 
В Сибирь на четверть века гнали
За то, что против них восстали.
Свободу чужакам отдали:
Полякам, финнам, нам лишь лгали.
 
Осталось то же нам ярмо,
Без перемен жить суждено,
С царёвой волей помириться,
Без Конституции смириться.
 
Но как смирится победитель,
Народ и армия,- воитель,
Европы всей освободитель,
Свободы Франции даритель!
 
Не пожелать здесь жизнь без гнёта,
—Закона и суда народу?-
Несправедливость осознали
Лишь те, кто лучше всех то знали.
 
Масонами их обозвали,
А бунтарями позже стали.
Декабрьский бунт — их торжество,
А не позор их мировой...
 
Лишь силы мне вернулись, вскоре
Поехали в Москву на горе.
Зима нас жгла пургой сурово.
Николенька остался дома.
 
Кляла себя потом,- несчастный,
Он не познал на свете счастья,
Не долго жил он без меня,
Отец скрывал, меня кляня.
 
В Москве у Зины мы не в тягость.
Тебя увидела я с няней,
И мамка хлопотала рядом,-
Ты, розовый бутуз из бани,
 
Лежал, причмокивая, малый,
Тебя, мой первенец, ласкала,
Со лба до пят расцеловала,
И губы твои грудь кусали.
 
Напился, и, срыгнув, заснул.
Тобой я рядом любовалась,
Почувствовала вновь я мамой.
Но вспомнила свою беду,
 
Сказала Зине: "Я к царю."-
Не разрешила мне уехать.
Сказала, что сестре писала,
Та безнадёжно отказала.
 
—"Как ты поедешь, так слаба,
Лежи, лечись, твои слова
Мы все в письме ему изложим,
И Даст нам Бог, это поможет".
 
Отец твой предо мной явился.
От всех ко мне тайно пробился.
Он на свиданьи повинился,
Что не настойчив был, склонился

К ногам моим, и воскресил
Былую нежность, я склонила
Над ним главу, уж рада, было,
Душой его сей миг простила.

Но о тебе была не в силах
Сказать,- О Бог!,- лишь попросила
Проникнуться доверьем Зине,
Наперснице всех тайн любимой.

Уехала, он так страдал!
Лишь позже про тебя узнал,
Когда ты с Зиной жил уж в Риме,
Болел. С отчаянья, родимый,

Она решилась сообщить.
Судьба твоя так повернулась,
Узнал он, молнией вернулось
Былое чувство, побудить

Смогло в нём чудо перемен,
Решенье зрело и момент
Он выбрал верно, — назначенье
От Бенкендорфа в завершенье

Сердешный принял,- рисковал!
И в Риме он торжествовал,
Когда тебя в живых застал,
Ты помнишь, как тебя встречал?..