Баллада о рубашке и Капитанской дочке

1

Я сведения некие сейчас предам огласке:
чтоб быть на должном  уровне, а то бишь – высоте,
родиться мне бы следовало в черной «водолазке» -
согласно положению о вечной мерзлоте.

Мой философский камень – это тот, который в почках;
запас терпенья – лопнул, и иссяк его родник;
и, плюс к тому, родившимся в рубашках и сорочках
приходится «закладывать» подчас за воротник.

Мне ж сто грамм – как кирпич у виска.
И директор – Крыкпаев С.К., -
поведеньем моим удручен,
угостить обещал «строгачом».

                2

О том, что ближе к телу, чтобы не было промашки,
я врал: мол, так и так, скорей – по случаю добыл, -
ведь я родился в наглухо застёгнутой рубашке;
хотя душа давно под ней изношена до дыр.

Рубашка из материи, что невесомей газа,
в салонах мод едва ли бы произвела фурор;
но в ней я застрахован был от бед, дурного глаза,
от гарпунов амура и от выстрелов «аврор».

При всём том, как-то раз сгоряча
я всерьёз отхватил «строгача»,
оправданье едва сколотив.
В чем меня уличил коллектив.

                3

Я пёр по синусоиде с душою нараспашку,
уставший жить по принципу «не верь своим ушам».
А по ночам придирчиво осматривал рубашку…
Что до души – душа моя давно ползла по швам.


Устав кружить по комнате, мысль долго билась в стену,
как в мой с утра холодный мозг – горячая моча:
в «проколах» был уже намёк на некую систему –
и мрамор щёк приобретал оттенок кумача.

Как-то сквозь алкогольную муть
попытался рубаху стянуть,
полагаясь на цепкость кистей, -
оказалось: рву мясо с костей.

                4

Груз стресса, видимо, не снять и ледяному душу!
Как ни верти, на этот раз – рубашка подвела:
тоска надвинулась извне – и вот запала в душу… -
сам не пойму, каким путём. Такие вот дела.

Я пить не стал, лишь по столу передвигал рюмашки;
резиной, мне казалось, отдавала ветчина…
Моя душа  в теперь уже смирительной  рубашке,
до срока обездвижена, была обречена.

Коллектив, отплясав на столах
(прежде – водку закушав мяском),
порешил: где бессилен аллах –
там вполне разберется местком.

                5

Да будет свет! – И в протокол внесли с ухмылкой скверной,
как я Горохову в ту ночь, озлясь, шатал трубу;
как по кустам гонял волков – аж за четвёртой фермой;
потом – ругался матом и испытывал судьбу.

Я между делом вспоминал сокурсницу-еврейку,
и за пророчества её – теперь не много дам:
пришлось бы мне рубашку поменять на телогрейку
и двинуть вдаль – куда-нибудь туда, под Магадан.

В общем, было досадно вдвойне,
потому как рубашка на мне
стала много прочней, чем броня, -
как проклятье до судного дня.


                6

Я, Рыба, в этот рыбный день напоминал горбушу:
ссутулившись, как вилами пронзённый в правый бок.
То был цирроз. Или местком, спасавший мою душу.
Или же просто обо мне случайно вспомнил Бог.

Ведь я рождён в рубашке! И почти дошёл до точки.
Подков в душе на счастье – хватит на два табуна.
Филолог, я «зациклился» на «Капитанской дочке», -
но знаю: Бог поможет довести всё «до ума».


                18.01.98.