Омар Хайям VI

VI. нишапур: жемчужина зреет

3.
Всю  жизнь  я  возводил  небесный  храм –
но  нет  почтенья  праведным  делам.
Я   ухожу.   Невежды,   торжествуя,
мой  звездный  дом  растащат  по  углам.
 
13.
Совершив   омовение   пылью   трущоб
и  кувшин  прикрывая  дырявым  плащом,
наполнял  я  его  под  залог  своей  жизни...
Все  надеюсь,  что  будет  залог  возвращен!
 
27.
Хоть  на  миг  отвлекись  и  долей  мне  огня;
ты   всегда,   о   саки,   выручаешь   меня.
Кто  способен  помочь,  если  ты,  виночерпий,
этой  черной  тоски  не  сумеешь  унять?
 
62.
Где  вы,  друзья?  Где  недруги?  О,  где  вы,
холодные   и   пламенные   девы?
Где  грусть  и  радость?  Наслаждайся,  друг,
пока  звучат  волшебные  напевы!
 
76.
Мне  теперь  все  едино:  что  свой,  что  чужак.
Мне  теперь  все  равно:  что  святой,  что  дурак.
Благодать   или   грех  –  майхона   или   храм?
Что  полуночный  свет – то  полуденный  мрак.
 
77.
Не  надо  под  надзор!  моя  тюрьма  во  мне.
И  не  сходил  с  ума  я – нет  ума  во  мне:
смотри,  какой  дурак!..  И  взгляда  не  достоин?..
Нет,  унеси  свечу;  поскольку  тьма – во  мне.
 
80.
Что  за  шум  во  дворе,  кто  посмел  веселиться?
Почему  в  медресе  не  пускают  ослицу?
...Ах,  ученый  осел!  ты  живешь  после  смерти –
и  к  себе  в  кабинет  ты  намерен  вселиться?
 
85.
Если  просишь  науки,  и  нужен  урок,
чтоб  увидеть  весь  мир  поднебесный  у  ног,
если  хочешь  от  знаний  своих  благодати:
пей  вино – но  не  горечь  вселенной,  сынок!
 
98.
Там,  где  губы  красавиц,  как  розы,  цвели,
утоляли   мы   жажду  –  и   ты   утоли.
Пей волшебный напиток единственной жизни,
не  ищи  ее  смысла  в  бумажной  пыли!
 
114.
Мой календарь не врет… Не каждый день я
свой  кубок  поднимаю  в  честь  рожденья.
Двадцатый  был  и  сладостен,  и  горек;
в  шестидесятом – только  наслажденье!
 
123.
Пируя  с  подругой  под полной  Луной,
в   ручей   погруженные   руки   умой.
Из  пепла  не  встали  былые  надежды,
друзья  не  вернулись  из  праха  домой.
 
133.
О  аллах!  повседневность  страшнее  беды.
От  рассветной  зари  до  вечерней  звезды
за  куском  сухаря  я  бегу  через  город
и  назад – за  кувшином  протухшей  воды.
 
134.
Та  прялка,  что  судьбы  осуществляет  власть,
до  нитки  обобрала – и  продолжает  красть.
О  женщина,  пряди!  Ты  не  имеешь  власти,
зато   не   дашь   раздетому   пропасть.
 
148.
Голубой  небосвод  надзирает  за  мной,
чтобы  я  не  избегнул  беды  ни  одной:
я  вздохну – и  в  огонь  превращается  воздух,
я  глотну – превращается  в  землю  вино.
 
157.
За  то,   что  нет  ни   хлеба,  ни  монет,
благодари   стечение   планет,
поскольку  любят  небеса  покорность,
ее  вознаграждают...  или  нет.
 
160.
Этих  жалких  времен  не  бывало  подлей.
Как  на  свете  живем,  не  достойно  людей.
Если  нитями  наших  судеб  не  владеем –
разорвите   сукно   унизительных   дней!
      
167.
О   жизни   я   не   знаю   ничего,
от  жизни  мне  не  надо  ничего.
Яви  мне  чудо,  чтобы  я  поверил,
что  жизнь  создана  из  ничего.
 
168.
Рай  не  сули  и  адом  не  пугай –
Ты  мне  сегодня  хоть   немного  дай
простого  человеческого  счастья,
а  завтра  как  захочешь  поступай.
 
186.
Сменяется   весна   суровою   зимой,
листок  календаря сорви – и с глаз долой.
Унылых  осеней  потянуться  верблюды...
Нальем  себе  вина,  согреемся  золой.
 
215.
Обласканный  властями,  не  стал  я  лебезить,
я  пировал  с  друзьями,  но  не  привык  бузить.
Глухой безлунной ночью, когда за мной придут,
соседей   не   намерен   я   будить.