Промах Ансбаха. Интермедия 3

- Если домой на самом деле не хочется, мы можем проехать немного дальше, и дождёмся бала в охотничьем домике, там можно хорошо выспаться или побродить по лесу… - ровный голос Оберштайна иногда успокаивал так хорошо, что можно было перепутать дрёму с явью, но смысл сказанного не забывался в любом случае... – Никакого моветона во встрече на самом балу в данном случае нет и взяться ему неоткуда. А чувствовать себя виноватым за то, что выжил, совсем не стоит.

Райнхард поспешно поднял отчего-то поникшую голову и захлопал ресницами якобы от порыва ветра, что взялся играться с его чёлкой.

- Верно, но я отчего-то чувствую, что сделать это нужно сейчас, иначе я что-то упущу, - произнёс он с довольно грустным вздохом, чуть неуверенно пожимая плечами. – Если ты не хочешь уходить сейчас сам, то лучше пойти вместе со мной. Это всё же и мой дом, так что я могу быть в компании кого сочту нужным.

- Я могу счесть неправильным выход командующего без охраны, - тон советника оставался как будто совершенно холодным, однако собеседник чувствовал себя так, будто его сейчас сгрёб в охапку обрадованный отец. – Тем более, что при незаконном аресте она ему отчего-то не помогла.

- Верно сказано, - герцог Лоэнграмм собирался ответить бравым лукавым взглядом, но тот отчего-то получился слишком вымученным. Как и первые шаги к парадному входу в дом.

- Что? – вопрос советника прозвучал и вовсе тихо, но по содержательности сейчас напоминал дальние раскаты грома. – Опять у тебя жмёт ниже горла и руки как не свои?

Райнхард понял, что ещё так и не привык толком ощущать себя свободным. Но сейчас дело было совсем в другом, и новый грустный вздох он даже не стал скрывать. Остановился, чтоб заглянуть в как будто бесстрастное лицо спутника.

- Она ни разу не позвонила тебе за все эти дни, верно? – почти севшим голосом произнёс молодой герцог и, увидев лёгкое подобие кивка, резко мотнул головой, уставившись в никуда невидящим взглядом. – Ей настолько не интересно, что со мной происходит, что я уже и боюсь этого. Оттого я и пирог её в камере тронуть не смог даже.

Оберштайн аккуратно, но настойчиво взял его руку в свою ладонь, как будто желая предотвратить, по возможности, ещё более резкие движения – из окон поместья их могли видеть, хотя слова на открытом пространстве обречены были остаться достоянием только собеседников. Не сразу сообразив, к чему такое дело, но даже не помыслив о возможности рассердиться на нарушение субординации, Райнхард вынырнул из своих чувств уже достаточно поздно, когда плотное пожатие дошло наконец до его поражённого горем сознания.

- Что?! – проговорил главнокомандующий рейха почти испуганно, снова уставившись на советника. – Чего это я ещё не знаю опять, говори! Я уже достаточно окреп, не нужно уже… - остальные слова просто замерли в залитом солнцем воздухе – они были всё равно не нужны.

-  Этот пирог есть не стоило, только и всего, - прежние неуловимо тёплые ноты не исчезли из голоса советника, однако металла добавилось порядочно. – Яд, которым был отравлен Лихтенладе в ту ночь на балу, убил также и твоего палача, который съел этот гостинец. Как видишь, наводить справки о твоём самочувствии при таком раскладе и правда неинтересно – довольно известия о том, что ты отчего-то жив.

Райнхард закусил губу и плотно закрыл глаза, вытянувшись в струну – казалось, он просто ждёт, когда на побелевшее лицо вернётся обычная краска…

- Но у меня есть Хильда, - осторожно проговорил он затем, медленно открывая глаза. – И ещё ты, верно?

- И, возможно, даже Кирхайс, - невозмутимо откликнулся Оберштайн. – Хотя выторговать и твою жизнь сразу, не спорю, было сложно для его положения.

Лоэнграмм холодно помотал головой.

- Я уже знаю, в каком настроении был штаб после моего ареста,  - произнёс он совершенно спокойно. – Почему они поставили не на него, а на тебя и Биттенфельда, объяснять уже не стоит. Хватит щадить мои нервы и сердце, вывезу и это. Напомнишь о Кирхайсе ещё раз после бала, только и всего.

- Да что ж он тебе такого там мог сказать-то, - с заметной грустью ответил Оберштайн, осторожно отпустив руку Райнхарда. – Ну, считай, что он перестарался просто.

Будущий император полыхнул белым пламенем всего на краткий миг, так, что можно было и усомниться, не показалось ли столь страшное сияние в его глазах.

- Когда я не могу сделать то, что хочется, я говорю об этом как есть, - холодно сказал он, плавно разворачивая плечи и чуть покачнулся на каблуках. – В остальных действиях просто нет смысла. Идём, графиня Грюнвальд должна получить приглашение на бал от самого герцога, коль скоро уже танцевала с новым главнокомандующим, хотя он ещё и не был утверждён.

- А вот тут согласен, полностью, - Оберштайн чопорно поклонился.

Он уже заметил вдалеке постороннюю кряжистую фигуру в тёмной одежде, явно спешившую туда же, куда и они, но отметил, что этому гостю понадобится для прибытия в четыре раза больше времени. Как минимум