Я был когда-то юношей книжным

Я был когда-то юношей книжным.
Выбирал всерьёз между Дальним и Ближним,
Опасался вдруг оказаться лишним
В своей Отчизне.
Изучал медицину, терзал гитару,
Выпивал, прилежно сдавая тару,
И заманивал Юлю, Оксану, Сару
На праздник жизни.

Проскочив меж войнами, на которых
Часть ровесников пала, сидел в конторах,
Продающих то водку, а то и порох
Кому придётся.
Покупатели были не из бомонда,
Одевались, по их представленью, модно,
Порой на моё "что Вам угодно?"
Называли поцем,

Но по-русски, конечно. Странные люди,
Повторяя часто "все, мол, там будем",
Приближали "там", принимая на грудь и
Дымы вдыхая.
К тому времени пагубность сих привычек
Осознав, я отвык от чирканья спичек
И от тостов в обществе медсестричек.
Но их не хаю,

Ибо выбор их мне понятен:
Их атлас требует белых пятен,
Их ангел-хранитель сив, неопрятен
И дальнозорок -
Не видит, что у него под носом,
Мечтает однажды стать ангельским боссом,
Не задаёт неудобных вопросов.
А мне за сорок,

Я на сию суету - с прибором.
Так и не научившись петь хором,
Город, полжизни прожил в котором,
Теперь оставлю.
Не то чтоб что-то мне не додали,
Не то чтобы так уж хотелось медали.
Но, чёрт возьми, отправляясь в дали,
Захлопну ставни,

Дабы глядящий с улицы Плейшнер,
Забредший сюда за каким-то лешим,
Зрителя в кои-то веки утешил,
Не в мостовую
Разбитым лицом навсегда уткнувшись,
А солнечным утром бодро проснувшись,
И под кофеёк Галуаз затянувшись,
Спел фром ми ту ю.

А фром ми ни следа, ни строчки -
И это, кстати, еще цветочки.
Цельнометаллической оболочки
Прочнее кожей,
Я, случалось, бывал и крышей,
К счастью, не вышло подняться выше -
Статью или  статьёй не вышел -
Или, скажем, рожей?

Как бы там ни было - всё, финита:
Ухожу восвояси с гранита
Этих набережных. Ланиты
Слегка обвисли -
Возраст, родненькие, не спрячешь.
Медленно, будто котэ незрячий,
Отступаю. Вот-вот заплачу.
Но эти мысли

Здесь, пожалуй, больше для рифмы.
В последний раз извлекаю риффы
Из старой гитары с расшатанным грифом.
Пора во прах ей...
Кружатся вороны ли, вороны,
Слышу, представьте, оркестр похоронный.
А я с наслаждением ору Харону:
Иди ты на х..!