Памяти Николая Гумилева

    Если у вас не было великой молодости, отложите эти заметки в сторону...

    Моя совпала с обучением в Университете - не во времени, но с именем А.А. Жданова.
    Многих выпускников Университета вы знаете сами, а преподаватели вспоминаются реже, остаются в тени.
    Но на лекции одного из них всегда попасть было сложнее, чем купить билет в прославленный БДТ, возглавляемый Георгием Товстоноговым.

    "Имя ребенка - Лев,
     Матери - Анна...
     Рыжий львеныш
     С глазами зелеными
     Страшное наследье тебе нести!...", -
писала о нем в июне 1916 года Марина Цветаева.
    Предвидела?.. Пророчила! - Сбылось...

    С тройной прививкой лагерей, до последних лет проживающий в прокуренных коммуналках, с верой в пассионарную теорию этногенеза, Лев Николаевич Гумилев раз в неделю читал лекции на вечернем отделении географического факультета, да иногда выступал в переполненном зале центрального лектория.
    Редко, но публично звучал его голос...

    А за его спиной молчали фигуры его родителей. И, если имя Анны Андреевны иногда упоминалось, то имя отца, расстрелянного по "Таганцевскому заговору", было жирно вычеркнуто...
    И на просьбу выдать стихи Николая Степановича Гумилева - в библиотеках одинаково скучно отвечали: "На руках". Но студенческая среда не терпит пустоты, и блеклые копии страниц поэзии Серебряного века передавались из рук в руки, заучивались наизусть. Слова поэта ("я читаю стихи драконам, водопадам и облакам") дышали свободой и летели от сердца к сердцу - через любые границы.

    ... В международном центре молодежи и студенчества в Загребе месяц вольной жизни строительного отряда пролетел на одном дыхании: с подъемами до зари, работой до полудня, футбольными матчами, выступлением агитбригады и посещением вожделенного магазина "Русская книга".
     И только свидания ("контакты с иностранцами") проходили всегда втроем, с обязательным участием комиссара отряда.
     Закрытие центра было организовано на вокзале Белграда перед отправлением поезда. И в этой праздничной суете и бодрых речах неожиданно две слезинки упали в накануне купленный поэтический сборник, где и были - контрабандой - ввезены за "железный занавес"...

     Страны той нет, имя девушки не вспомню, но следы ее слезинок до сих пор на словах поэта...
     "И как я тебе расскажу про тропический сад... Ты плачешь? Послушай..."

     Р.S.   На днях в аэропорту  опять звенела рамка металлоискателя - осколками того времени около сердца.