Окутывал плотным саваном, врастал в кожу и уже не

Окутывал плотным саваном, врастал в кожу и уже не замечался, не мешал, и, больше того, - когда грязными лохматыми ватными клочьями лез в глаза, уши, нос, рот, - они тоже становились твоими, эти клочья, - частью тебя... о чём это? о ком... о звере...
о входящем в силу звере, сразу входящем, как только замечал, что освободилось место суждениямненияответственности - такое, обычно, высоконедоступное ему, когда человек чувствует себя человеком, т.е., смотрит на мир-себя открыто и доверчиво...
уснул, умер, ушёл в себя, оставив один облик, покрытый растрескавшимися оболочками? расплылся, размылся, уничтожился, не нашедший, а зачем он?
приспособился быть не-им, таким всеядным, всемуугождающим, ничегонехотящим, всехобвиняющим, если так ценимые им удобства - по сути, единственное стоящее для него в жизни - почему-то кончались; пытающимся использовать всё и всех из его окружения, чтобы служили его примитивным интересам - дальше и выше примитивизмов ничего же не знал и знать не хотел, поэтому служение им с чьей-то стороны давало ему ощущение его собственной значимости;
всехивсяпредающим при каждом удобном случае, когда его существование могло почему-то облегчиться, - не благодаря его усилиям - что вы, он был чужд им, каким бы то ни было, абсолютно, а благодаря таким же, как он, паразитам, нашедшим, в свою очередь, как использовать его в своих интересах...
уйти от них, от зверей, сжирающих пространство...
возможно? как?
создать поверх него своё, человеческое...