Пьеро сегодня под мандолину не поёт

Пьеро сегодня под мандолину не поёт -
Он даже Арлекина почти не замечает.
У него в глазах мечутся чёрные чайки,
У него на лбу - серебряный солёный пот.

Он сжимает мандолины обглоданную кость,
По его губам ползут муравьи багровые.
Он ложится в хрустальную рыбу гроба -
Белоснежкой в короне из змеиных чёрных кос.

Он лежит, губы каменно сомкнув,
Протекают минуты и дни втуне.
И молнии  хлещут разорванными струнами
Мандолины - по его разбитому окну.

Он лежит - белых перчаток лёд -
И глаза раскрыты навстречу неведомым
Далям - может быть, когда-нибудь следом
Арлекин в железных башмаках придёт.

В ветром перешитом пыльном нелепом пальто -
В шляпе, скрывающей глаз фонари тусклые.
Пьеро будет ждать касания уст его
Зло улыбаясь заснеженным временем ртом.

Пьеро будет смотреть сквозь ресниц пелену -
Как шатает Арлекина бравада пьяная,
И как он пытается, стискивая рану -
Застарелую - на сердце - руку к небу протянуть.

Пьеро будет ждать - мандолина костяная лежит -
Рядом - и усмехается ртом щербатым.
На что готов ты ради меня, акробат мой?
Готов ли отдать мне поцелуем всю жизнь?

У Пьеро - каменная маска из луны -
У Пьеро - мандолины издёвка злобная.
Он лежит в рыбе хрустального гроба -
И Арлекину это не изменить.

И поцелуй чёрной бабочкой падает вниз -
И Пьеро открывает глаза медленно.
Из пробуждения ещё ничего не следует -
Это всего лишь мой мимолётный каприз.

Это всего лишь - новая моя игра -
Всего лишь мотив мандолины, в руках леденеющей.
И я восстану из гроба собственной тенью -
Тенью из лунных взглядов и серебра.

И поцелуем на миг тоже прильну -
К твоим губам - но это будет случайно -
А потом выпущу чёрных чаек
В ночь - из разбитого молнией окна.

А потом - может быть спою - тебе -
И даже приму от тебя чёрную розу.
Но это поверь - будет ничуть не серьёзно -
Просто новый мой поэтический бред.