Юность

смычок гудка холодной электрички
играет на струне твоей души.
прожить бы двадцать два свои вторично…
взахлёб читать «Над пропастью во ржи»,

закутываться в шарф бордово-синий,
замкнув свой мир на музыку внутри…
теперь в твоих наушниках Россини,
а вечером — с отцом идёшь в ЦДРИ.

тебе вот-вот, весною, стукнет тридцать,
и к жизни должен быть иммунитет:
события способны повториться,
эмоции же от событий — нет.

на ЛЭПах ветер распинает осень;
обочины железного пути —
как кромка, за которую выносит
с тобою отказавшихся идти.

они теперь в совсем другой системе:
в которой только сутолока дней,
в которой те всегда живут не с теми
и от не тех несут в себе детей,

в которой не напишутся романы,
и никогда не снимется кино,
и с неба не падёт небесной манны:
ведь в жизни это не заведено.

будь проклята твоя нерезистентность!
ты чувствуешь всё слишком, чересчур,
и боль внутри от каждого момента —
но с этой болью не идут к врачу:

с ней просто ждут той нужной остановки,
когда в вагон войдёт не пришлый: свой,
такой, как ты, волшебник-полукровка, —
и заберёт тебя под свой конвой.

и будет снова всё, что было десять
прекрасных лет назад, и даже пять…
и ничего ты не успеешь взвесить —
так быстро ты окажешься опять

самой собой, в наушниках и с книгой,
закутанной в бордово-синий шарф…
не ценят избавление от ига,
свободы от него вовек не знав.

11/11/2015