Мы от инстинкта всё берём. Генеральша Ларина
Предыдущий фрагмент "Признайся, Настя, ты блудлива? Генеральша",
http://www.stihi.ru/2016/07/03/8822)
...Тут Ленский подскочил аж, вроде
Застигнутого в огороде
Воришки («Сторож на коне»!).
При этом мать чуть не упала
И дико взвыла запоздало:
Татьяна, лёжа на спине,
Пред ней, ни много и ни мало,
В крови, растерзанной предстала.
Мамаша, стой и цепеней:
Раскрыта грудь и кровь на ней
По платью, кажется, струится…
Гость поспешил посторониться
И пистолет вложил в ладонь
Вдове. (Кошмаров вереница,
В её мозгах сверкнув зарницей,
Вплелась в пороховую вонь.)
Кто дочка: жертва иль срамница?
Меж двух огней мать на границе:
Чуть не туда сойдёшь и – смерть!
Умолкла мать. Нет сил браниться.
Бледна, как смерть, коль рассмотреть.
Одна рука висит, как плеть,
И прострелило болью брюхо…
Пол спальни был пожёстче пуха –
Подняться Тане невтерпёж.
Она, преодолевши дрожь,
В недоумении ль, с испуга,
Сама на ноги встала всё ж.
* * *
Страсть с Постоянством? – это ложь!
Им, познающим быстро бренность,
Не приписать седую древность:
На их пути – всегда разрыв…
...Татьяна с Ленским, растравив
В душе влюблённой мамы ревность,
Способны ль выказать смиренность?
– У вас лицо и грудь в крови!
В чём дело, милые мои?! –
Поочерёдно озирая
В упор смущённых горемык,
Вдова спросила напрямик. –
Ужель от крови ткань сырая?
Но это не твоя ведь кровь,
Танюш, пролита на одежде?!
Ну, подтверди мои надежды,
Душа моя, не прекословь!
Язык отсох, как будто, Танин…
Мамаша изогнула бровь:
– Ваш вид, Володя, тоже странен…
Пора признаться, кто тут ранен!
Что вас терзало? Что спасло?
Тут врачеванья ремесло
Излишне… Может, повезло?
Без врачеванья, чуть старанья –
Я только стёрла кровь с лица.
Лишь бы на вас мне опереться, –
Вдова сказала не без перца.
Пред ней играть роль подлеца –
Большой позор для молодца.
– Я ранен в сердце, только в сердце!
На что я мог ещё осмелиться?!
Оно болит, оно в плену, –
Многозначительно взглянул
В глаза хозяйки он, как только
Ему без времени для торга,
Был дан намёк на чувство долга.
Демонстративно к ней он льнул,
Но в речи, как хвостом вильнул:
– Все знают, как я болен Ольгой.
Так почему же вы полны
Ко мне сомнений быть должны?
– За Олю мне весьма обидно…
– Вы мне поставили на вид, но
За мною вовсе нет вины…
Я тут ни к месту, очевидно?
Коль я любовью занемог,
То не хотел бы и не смог
Скомпрометировать постыдно
Себя в глазах чьих-либо. Бог
Тому свидетель… Со всех ног
Рад к Ольге броситься отсюда,
Но вас не брошу я, покуда
Не перейду через порог…
Гость оправдался. Хоть и строг
Был взор хозяйки, та при этом
Была опять мягка с поэтом
И благосклонно потому
Кивком ответила ему.
Со всем своим авторитетом,
Слегка хозяйкою задетым,
Гость пережил её наезд.
Тогда как Вова (скор на лесть)
Лил речи, словно благовест,
Вплетая комплименты кучно,
Дочь, как воды в рот набрала.
Ей оправдаться несподручно:
Сгорела б от стыда дотла.
Лежать ничком ей стало б скучно,
Но, крутанувшись, как метла,
По полу, Таня полнозвучно
И бодро голос подала:
– Вот он, платок тот злополучный!
Ой, страху в сердце набралось!
Из-за него всё, ведь не брось
Платок сей кто-то, как-то, где-то,
Не приключился бы курьёз.
Я на него свалилась слепо
И грудь испачкала нелепо.
Платок-то в шутку иль всерьёз
Пропитан кровью был насквозь.
– Да кто ж тут загодя в платочек
Мог кровь налить? Других-то дочек,
Помимо вас, тут нет, небось.
Где, кстати, Оля? Разве врозь
Вернулись вы домой с прогулки? –
Мамаша задала вопрос. –
Что вообще тут за разброс?!
Кровь! Пистолет! И вы – свистульки!
И не хватает только пульки…
Дым, впрочем, чую – порох в нос…
У гостя-то глаза враскос!
Ты, Таня, подбери-ка булки!
Давно б прикрылась, хоть платком!
Чего стоишь-то голяком!
Уже секретов нет от гостя?
Ну, отвечай мне прямиком!
Вы эти мне секреты бросьте!
Что мне ответишь на вопрос ты?
Зачем тут с ним ты голяком…
От Оли, от меня тайком?
Чем ты прельстилась в нашем госте?
Да стой ты! Не верти хвостом!
Переоденешься потом!
Вот девки! Хапай их, хоть горстью,
Коль ты красавчик и поэт!
И никакой оглядки нет!
– Как можно, маменька, при госте
И так честить меня! Куда
Теперь деваться от стыда?
– На кожу глянь мою! Мороз там
Оставил явные следы.
То страха жуткого плоды.
Сама уж тянется рука-то
Перекрестить в тревоге лбы.
От громовых дрожу раскатов,
Как от зловещих суррогатов
Не пистолетной ли пальбы?
Татьяна ведьмой из трубы
Не прочь убраться бы оттуда.
(Но колдовская где микстура?)
«Свалилась на пол в кровь я – дура»! –
О собственной персоне вдруг
Отозвалась она не вслух…
Вдова на пистолет подула.
– Нет, пахнет ствол не пирогом…
Пороховая вонь от дула!
Ой, закружилось всё кругом!
Ой, не добраться мне до стула!
А я решила – в небе гром…
Тут выстрел был на самом деле?!
Владимир, вы куда глядели?! –
Вопрос поставила ребром
Пред ним вдова и, как в борделе,
Коснулась выпуклым бедром
Предмета, что хорош в постели…
Хотели б или не хотели –
Мы от инстинкта всё берём.
Вблизи увечий, похорон
От дум про пулю, пыж, патрон
Невольно тянет, в самом деле,
На мысли о желанном теле,
Коль смертью дух не покорён.
Юнец бодрил и сам взбодрён…
С мечтой о нём и о постели
Вдова держалась еле-еле…
И кто бы ни нажал курок,
Повис бы в воздухе упрёк.
На четвереньках иль на заде,
Читатель, быстренько вползайте
Вслед под шумок через порог,
Коль манит вас людской порок…
О! Как ей Ленский импозантен!
Ну, разве даст вдова зарок
В любви не брать с него оброк?!
Ведомая под ручку «зятем»
(Мосье, вдову облобызайте!),
Та рада с ним достичь кровати…
(продолжение в http://www.stihi.ru/2016/07/04/6772)
Свидетельство о публикации №116070402598