Душа девичья тайно лишилась тут телесных пут

  (Из ранней лирики. Фрагмент романа "Евгений и другие".
      Предыдущий фрагмент "Теперь и женский род стал смел"
           http://www.stihi.ru/2016/07/03/6215)

...Что     толку     в сумраке блудить?!
Что     светом, сквозь стекло продетым,
При тучах можно осветить,
Чтоб в доме к     цели     приходить?
Что     спрятал     дом во мраке этом?
А сколько     дев     вобьёт дублетом
В гроб одноствольный пистолет?
Иль в душах лишь оставит след?

Девичья спальня с пистолетом,
Платок, сроднившийся с паркетом,
Кровь делят на одних правах…
Татьяна напряглась в дверях,
Боясь застать Смерть за обедом…
Что ж ей      откроется      при этом?

Страх темноты – наш древний враг
Среди заклятых и извечных.
Но стоило поднять подсвечник,
Как укрыватель серый мрак
К окну попятился, как рак…
             .         .         .
Дух Тани в поисках неистов.
Коль вникнуть в Петькино витийство,
То правда     есть      в его словах.
Что у неё сейчас в руках?
Орудие самоубийства?!
Но запах пороха… не быстро ль
Исчез из спальни? Только как?
А в самом деле, был ли выстрел?

Татьяна смотрит на пол… Ах! –
А это что за мельтешение?!
К чему тут самоутешение,
Когда до боли уж в висках,
До раздвоения в глазах
Пол – в окровавленных платках?!

Татьяна в столбняке надолго:
Да что ж тут      сотворила      Ольга?!

Не лили кровь, в честь передряг,
Ни разу на     пол      тут, поскольку
Нет среди Лариных нерях.
Но не ко времени упрёки!
Похолодели даже щёки
У Тани, зябнущей в дверях.

Ей в полуобморочном шоке
Легко ли в слабнущих руках
Держать, когда уж дело швах,
Знакомый с детства      ствол       зловещий
И окровавленный платок?!

Воды испить бы, хоть глоток!
Мертвят      Татьяну эти вещи.
Она взяла их, но, как клещи,
Загадки       в пальцы ей впились,
И смотрят в щель из-за кулис
Немые тайны, хуже крыс.

Себе внушить, что всё в порядке:
Мол, с ней играет Оля в прятки?
Быть может, юркнула в подклеть?
А мысли, словно в лихорадке,
Скакать настроены и  впредь…
Не думать  о плохом! Не сметь!
Досрочно с жизнью смерть не путай!
Ведь нет же      тела   –   атрибута
Такой трагедии, как смерть.

Чу! Голос Ленского, как будто
Ушла      безмолвия      запруда…
А в нём – тревога, в нём – надрыв…

Разжались пальцы на мгновенье,
И пистолет пошёл в отрыв…
Бах! Выстрел – следствие паденья –
Был оглушителен, как взрыв!

Вот бы была      мальчишкам      радость!
Но нервы  дев  пора щадить!
Татьяна мертвенную слабость
Успела в теле ощутить
И     чувств      лишилась…  Так и быть,
Мы ей      простим      такую малость.
Она за дух свой не ручалась…

Свались тут Таня неглиже,
Глядишь, гостей бы      рать      примчалась…

В тот миг      паниковал      уже
Поэт на спальном этаже.
Словно вибриссами, он усом
Себя во тьме вёл нужным курсом,
Как предприимчивый клошар.
Прибил бы Петьку он, как гнуса,
И в этом бы не оплошал!

Гость после выстрела споткнулся
И часто-часто задышал,
Поскольку ухнула душа
Куда-то в     ноги,      трепеща…
               .         .         .
Путь в неизвестность страшен многим…
И, будучи у тьмы в залоге,
Путь в спальню Ольги удлинён.

Сомлел  спасатель быстроногий:
Шатаясь, как во  сне  дурном,
Шагнул невидяще в проём
И вновь споткнулся на пороге.
Дела и впрямь, похоже, плохи…

«Как допустить ты с нею мог
Такое, милосердный Бог»?! –
В аффекте стайер малахольный
Такою      фразою      крамольной
Прокомментировал, как мог,
Увиденное в свете молний
В алькове на полу у ног.
Ещё б чуть-чуть и на порог
Он      сам      бы пал, как старый тополь.
Гость испустил звериный вопль,
Предвосхитив переполох.
Ему уж грезился некрополь –
Никак ни менее – приют
Последний для его невесты.
Ей, как невинной жрице Весты,
Стал ненавистен (так сочтут)
Невыносимый Вовин блуд.
Ужель Душа девичья тайно
Лишилась тут телесных пут?!
Владимир      зарыдал      гортанно
И лил бы слёзы неустанно
И, может, вскоре б стал седым,
Как вдруг заметил с высоты
Несоответствие      форм стана
Привычным Ольгиным… «Ах, ты,
Безглазый! Это же Татьяна!
Совсем не Олины черты»! –
Смекнул герой не от балды.
Да,      обмишурился      ты, Вова!
Тебе что зёрна, что полова.
Ты был во власти темноты.
А в парке разве же не ты
Сам всё воспринял безголово?!
Об Оле ж не было ни слова!
«Ни тени      умысла      тут злого.
И Петька в прыти не дурён», –
Подумал Вова, чуть взбодрён.
Он в шоке: мол, пусть Смерть и рьяна,
Но поступила Таня странно…
Ужели вся причина в нём?
Ничто не намекает прямо,
В чём он быть может обвинён.
С чего тут разыгралась драма?
Малец наплёл и был таков –
Его б в      крапиву      без портков!
По недомолвке мальчугана,
Бедняжка барышня – Татьяна!
Не Оля! Но взгляни-ка, Вов:
Обильной крови     нет     следов
И со спины  не    видно      рану…
Владимир на      колени     прянул
Пред Таней, словно повинясь.
Над телом девушки склонясь
С надеждой, мол, ещё не вечер,
Он развернул её за плечи,
Увидеть      худшее      боясь.

Погасшие валялись свечи,
Валялся      пистолет,      дымясь.
С сим грозным автором увечий
Весь     род      спознался человечий.
Ужель и     Таня      убралась?!
Не слышал Ленский отродясь,
Чтоб барышни стрелялись. Рано
Ушла, жаль, со свету Татьяна,
Причём не в      райские      сады!
Как бы там ни было всё странно,
Поэт     себя      клял неустанно:
«Теперь за     всё      себя суди!
Пораньше б я сюда приди,
Глядишь,      жива      была б…    Проклятье!
Ну, вот и      рана      на груди…
Чуть пропиталось кровью платье…
Мать хватит, не дай Бог, кондратий!
Что за     платок      тут впереди?
Весь окровавлен. Ты гляди,
Должно быть, прижимала к ране…
Да что ж я      хороню      заранее?!
Похоже,      дышит      ведь она.
Совсем не      вижу      ни хрена»!

Для песнопения       земного,
А не      загробного      какого
Душа поэта рождена.
Не будь он в горе и в испуге,
Так  рассудил бы на досуге,
Что речь покажется длинна.
Вот для      примера      вам она:
«Когда б влюблённая милашка
За мной гонялась бы, как шашка
Чеченца      в яростном бою,
А я стоял бы, как стою,
Клинком      ни разу не огретый,
Увёртлив, стоек, как казак, –
Кем я бы был в её глазах?
Жестокосердным привередой?
Что ж приключилось, чёрт меня
Возьми, с Татьяной в ходе дня?!
Жаль,      повод      Танин мне не ведом
К самоубийству… ни по средам
Ни в дни другие…  Холодна
Ко мне из всех была одна…
Не      удовольствуюсь      я бредом
О том, что      втайне      влюблена
Давно в      меня      была она»…
Для впавших в обморок  марш духа
Лишь заиграет, вновь житуха
Начнёт хвостом вилять, как пёс,
Пленять каскадом форм и поз
И принимать, как повитуха,
Продукт воспрянувшего духа…
Пока что      дрейфит      гость, небось.
Костюм героя мокр насквозь.
Сам полумёртвый от напасти,
Он щупал пульс ей на запястье.
Затем ритм сердца в тишине
Поэт (но это между нами)
Считать осмелился губами,
А также, словно в полусне,
Прощупал      стан      по всей длине,
Желая жизнь вдохнуть извне
И разбудить сознанье силясь…
В тревоге мысли проносились,
Быстрей, чем молнии в окне...

          (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/07/03/8822)