Здравствуй, доченька!

    Тот учебный год мне не дала закончить фельдшер сельской больницы, на тридцать шесть дней раньше моего срока отправившая меня в декретный отпуск. На моё возражение, что у меня тогда и связи с мужем не было, она безапелляционно заявила: "Ну, милочка, ребёнок и не от мужа может быть!"

    Ах, так! Мне же лучше, раньше домой уеду. Впоследствии оказалось, что у меня просто загиб матки: в детстве таскала непосильные тяжести, в основном вёдра с водой.

    А роды начались точно в срок, ночью. Мама разбудила папу, послала в дежурную аптеку вызывать "Скорую". Это было не так быстро. Без "воды" у ребёнка сердечко начинало биться с перебоями. Меня в полубессознании сразу положили на операционный стол. Давление зашкаливало. Слава богу, всё обошлось, доченьку вытащили за головку специальными щипцами, спасли! Спасибо медикам! Пока меня доктор зашивала и что-то всё время говорила, словно колдовала (это, оказывается, была психотерапия), доченьку мою взвесили (около четырёх килограммов!), завернули в пелёнки и показали мне. Это была сильно уменьшенная копия свекрови!

    Она очень внимательно и осмысленно посмотрела на меня ярко-голубыми глазками, явно знакомилась со мной, как будто оценивая обстановку. Не плакала! Её отнесли в детскую комнату, а меня после "ремонта" на носилках перенесли в палату: "Неходячая!"

    Ко мне принесли кормить на четвёртые сутки, до этого кормили сцеженным молоком. За это время у неё цвет глаз изменился, стал, как у меня, коричневым. С меня успели сойти "слоновьи" отёки, опять стала прежней пигалицей, но повернуться даже набок не было никакой возможности. В нашей большой палате почти с таким же весом был мальчик у молоденькой женщины, которую я могла только слышать, в её голосе было что-то детское.

    Однажды этого мальчика положили ко мне вместо моей доченьки. Я сразу сказала сестричке, что это не мой ребёнок. А его мамочка уже кормила грудью мою Алёнушку.  Так что у неё где-то есть молочный братишка. Хотя у меня, по выражению медсестры, "ни грудей, ни сисей", молоко было густое, сытное, так что дочку выписали на шестой день, а мне пришлось оставаться "прикованной" к кровати двенадцать дней.

    Как раз к этому времени муж досрочно сдал свои последние экзамены и приехал за нами. Мне едва удалось встать на ноги и, держась за стену, дойти до крошечного окошечка. Супруг выразил недовольство, что меня не выписывают. Он считал роды таким же лёгким делом, как обыкновенный плевок. Быстренько сунул в окошечко шоколадку и заторопился: "Я к Генке!"

    Что поделаешь, пацан, хоть и старше меня. Он просто не мог представить, как это можно не бегать, а еле-еле передвигать ноги. Похоже, считал это притворством.

    03.07.16.  (Продолжение следует).