Ангел утешенья

                Но там и я свой след оставил,
                Там, ветру в дар, на тёмну ель
                Повесил звонкую свирель.
                А. С. Пушкин
   
             СКРОМНАЯ ОБИТЕЛЬ
               вместо предисловия

Благодатный летний солнцестой.
Тишина.Чуть слышно, кто-то спорит
За прозрачной резвою рекой.
Бабы на зиму корма готовят.
Аппетитно хрупает траву
Перед домом старая кобыла.
Тявканьем собака на юру
Невзначай хозяев разбудила.
Жарко в доме. Это не беда.
В погребе есть квас и простокваша.
Их к столу хозяюшке со льда
Принесла заботливо Наташа.

- У соседей что ли  погостить,
Посмотреть заезжего танцора?
Может быть, мне в сад к пруду сходить
Иль в Москву опять собраться споро?-
И хотя услышанный рассказ
Старому приказчику в заботу,
Всё сумеет сделать в самый раз
И сказать служанкам: «За работу!»
Но хозяин громко пожурил:
-Не Мишель, а чучело худое…
И приказчик голову склонил:
-Будем благодарны за такое…

        1 глава               
Жена моя, возвеселимся!
Настала радость и для нас.
И вот, хотя и ночи час,
Но утром мы в Москву помчимся.
Вернётся блудный сын домой,
Его охотно нянька встретит.
Перед надзором он в ответе,
Мы не берём его с собой!

Сергея Львовича взбесило.
Архипа, Прошку всполошил.
А из коляски выходил
Поэт. Над ним звезда светила.
Ах, Пушкин, Пушкин!
Милый Пушкин!
В далёкой северной глуши
Напишешь много. Что ж, пиши!
Ну а покуда ждут подушки.

Проснулся Пушкин очень рано,
Умылся свежею водой,
Тряхнул кудрявой головой.
Открыл резные створки рамы.
Пел соловей на все лады.
Легко и радостно поэту.
Он бросил дифирамбы лету,
Потом, подумав, закурил,
Пустил из трубки лёгкий дым.
И собеседников представил
Воображеньем, ввёл их в дом.
С друзьями говорил, с царём,
Потом он к брату речь отправил:
– Я знаю, мне она не ровня,
Но я люблю её. С ней рай.
Ах, братец Лёва, понимай
Мою любовь и жизнь сегодня.
Зачем о подлости внушаешь?
И, знаешь,
попусту не лай,
Стихи на прозу не меняй.
Дедов, дядьёв не вспоминаешь?
Вот ты скажи,
они какие?
О званиях совсем забыли,
Детей с дворовыми прижили,
И как сердечно их любили
Василий Львович и Вревские!..
Они что лбами были узки?
Не помнишь, как жилось им встарь?
Я сам себе судья и царь.–

И ну браниться по-французски:
– Ну и болван!
Ну и левретка!
Стихи пишу я все лишь ей,
Для Лейлы.
Нет её милей.
Она всех лучше,
не кокетка.
Мой милый друг, мой братец Лёва,
Вы наблюдаете за мной?
Воскрес я вольною душой
И знаю я свободы слово…
Запнулся. Как-то стало жарко.
Теперь пригрезилась она,
Ночь, звёзды, яркая луна.
И вывел слово он: «Цыганка».
Вокруг поля, деревни, рощи.
Не одинок. Соседи здесь.
Но, Александр, всё в вашу честь:
Любовь, Она… Чего же больше!
И, закатив штаны повыше,
Босым помчался по траве.
Потом в победном торжестве
Кота спугнул с амбарной крыши.
Зашёл в конюшню, на гумно,
Прогнал от погреба индюшку,
И зарядить пытался пушку...
Так не резвился он давно.
- Как я любим,-
по крайней мере,
Подумал он и счастлив был.
Москву, конечно, не забыл,
Но и не думал о карьере.
Другие были интересы.
Он жил в михайловском дому.
Не вспоминались здесь ему
Сны Кишинёва и Одессы.

         2 глава

Подарок Лейлы в день рожденья –
Рубашка в чудных кружевах.
На травку лёг, воскликнул: «Ах!
Помял её. Вот огорченье.
Судил себя за то мгновенье:
– Я кто? Разбойник или нет?
Я святотатец? Не поэт? –
Небесный ангел утешенья…
Он к дому шёл.
Припал к оконцу:
– Вставай-ка, милая. Пора!

Ушли подальше от двора,
Где за ручьём играло солнце,
Где волны весело бежали
В полях зелёного овса,
А рядом хвойные леса
Прохладу утра навевали.
Смотрел он в девичьи глаза,
Простор в них видел,
много сини,
А о себе подумал:
- Сильный.
Иду,
что царь или мурза...
Чего им ждать? Нет больше мочи.
Любовь, как бурная вода.
К нему прильнув, сказала:
– Да,
Тебя люблю я очень- очень.
С ней не паясничал нисколько.
Он так любил. Что за беда!
-Садись поближе, вот сюда,
Любимая,-
шептал тихонько.
.......
На берегу Маленца кони,
Дымы костров цыган и кнут.
Сюда вдвоём они идут.
Но и зачем их счастье гонит?
Цыган спросил:
– Чего вам, барин?
И Пушкин руку протянул,
На Лейлу ласково взглянул,
Сказав:
-Вам буду очень благодарен.
Послушать хочется мне песни,
Пришёл, чтоб в гости вас позвать,
А заодно и погадать
И должное воздать невесте.

А из шатра цыганка смело
– Кому, – спросила, – погадать?
Дай золотой,
иди гулять,
А это наше бабье дело.

Не забавляли Лейлу речи,
Настало время уходить.
Ужасно! Надо ли любить?
Промолвила:
-Бог вам навстречу.
К дороге тихо шли, молчали.
Спросил:
-Ты что, душа моя?-
Смотрела на него, моля
Свою святую, вся в печали.
– Тебя я недостойна, милый,–
Промолвила, махнув рукой.
– Зачем ты так, жизнёнок мой,
Небесный Ангел мой любимый?

И всё родители узнали.
– Позор! Убью! – отец кричал.
Когда же дом их засыпал,
И мать, и дочь в слезах шептали:
–Спаси, Заступница, помилуй,
Неповреждённой  жизни дай,
Мы умоляем, помогай!
Богата ты своею силой,
Учи прощать всех и любить,
К тебе поближе сердцем быть.
Смотря с иконы на молящих,
Молчала Дева Пресвятая.
Вот безразличная какая!
Ей дела нет до всех просящих.
А перед Пушкиным лампада
Зарёю алою горела,
Он  повторял:
-Моя ты, Лейла,
Моя любовь, моя услада!
Тревожно волновалось сердце!
Слова спешили за рукой
Стихи написаны. Легко.
Подумав, дописал:
"Младенцу."

Из рукописи А. С. Пушкина.

Дитя, не смею над тобой
Произносить благословенья.
Ты взором, мирною душой
Небесный ангел утешенья.
Да будут ясны дни твои,
Как милый взор твой ныне ясен.
Меж лучших жребиев земли
Да будет жребий твой прекрасен.*

*Стихотворение извлечено из черновой рукописи, черновой текст,
предшествующий этому восьмистишию, даёт основание считать,
что поэт говорит о своём незаконном ребёнке.

       3 глава
Цыган стреноженные кони,
Легка повозка, рядом дом,
И дым ложится               
над костром.
И ветер в небе тучку гонит.
Здесь  всё так просто и насущно:
В корзине хлеб, в реке вода.
Картошка, лук… Что за еда! –
И кнут всегда лежит
подручно.
В шатре усталые цыганки-
Они лишь ночью не гадают...
Собаки судорожно лают…
А перед Пушкиным 
лампадка,               
Пестреют новыми стихами
Листы бумаги,
как всегда.
Луна печальная видна-
И над полями, и лесами...

А по Тригорскому просёлку
Поэт уже несётся  вскачь.
Цыган за ним. Ну и ловкач!
Кнутом – бах, бах! – ему
вдогонку.
Забава Пушкину на радость.
Так удалась! Доволен он.
И, наклоняясь, шлёт поклон,
И вновь спешит устроить
шалость.
               
       4 глава
С бутылкой рома и стихами
Он разбудил Зизи, Аннет.
Весёлой шутке рад поэт,
И смех раздался за дверями.
Ночь пировали очень шумно.
Потом расселись кто куда.
Бальзам, наливки и вода
Могли подействовать бы дурно.
Но подошла Аннет к роялю,
И все услышали хорал.
Бах счастье жизни обещал -
Поэт сады представил Рая.
Тревожно вздрогнул, запылал,
Провёл перстами он над бровью.
Всех одарив
своей любовью,
Аннет, лаская, целовал.

Устали все. Пора по спальням.
Уснуть бы в ласковой тиши.-
И в зале ни одной души.
Постель и сон – одно желанье.
А на дворе уже светает.
Лучами разукрашен луг.
Заснул поэт, забыв подруг,
Под пенье птиц
во сне вздыхает.               
               
         5 глава

Аннет, волнуясь, ожидала.
С крыльца смотрела, с чердака.
Её усталая рука
Трубу подзорную держала.
Но Пушкин всё не появлялся.
Пирог, готовый в его честь,
Уже давно могли бы съесть,
Но он кухаркой охранялся.
Уж решено послать мальчишку,
Петрушку – верного гонца,
Чтоб  лихо мчался до крыльца
И в руки передал записку.
Но, Боже мой!
Рванулась рама.
И тут же - вихрем от дверей
Со связкой чёток-желудей
Вошёл монах, смотревший прямо.
На голове скуфья чернела,
Но всё равно узнала дева…
Уже смеялись справа, слева.
И не было другого дела.
Монах к хозяйке на коленях
Поклон отвесил до земли.
Черты лица её цвели,
 Глаза светились от веселья:
– Ну, экой, сударь, вы шалун.
Пора бы вам остепениться!
Уже пришла пора жениться,
А вы всё носитесь, как лунь.
– Ах, да, сударыня,Вы правы,
Сегодня же остепенюсь.
Апофеоз! Влюблюсь! Женюсь!
И изменю свои я нравы.

Схватив блондинку и шатенку
Под руки нежные, и он
Отбросил чёрный балахон,
Скуфью под мягкую банкетку.
И снова добрая наливка,
Сидр и настойки, сбитень вновь...
Закуска, музыка, любовь!
И с ним шатенка и блондинка.
– Подруженьки, люблю я вас,
Вы так красивы и тихи!
Аннет, читаю всем стихи,
Потом с тобой танцуем вальс.

Домой все провожали хором,
А он подумал про себя:
– О, как чудесно жить, любя
Леса, поля, дыша простором.
И чувств соседей добрый пламень
Останется в его душе,
И рук умелое туше,
И тень, и придорожный камень.
В нём будет жить,
как радость,
сила…
Так он поверил навсегда:
Деревня! Что там города?!
Как хорошо здесь и красиво!
Прекрасно жить на белом свете.
Такая тишь и благодать!
Об этом может он писать
И день, и ночь и на рассвете.

Легко писал он вирши многи.
О, эликсир души - село,
Оно утешило его.
Он весел - и смеются боги.
               
Примечание:
 Поэма "Ангел утешенья" повествует о жизни поэта после
 южной ссылки в его Михайловском, где он стал народным
 поэтом, провидцем души русского человека.
                (1824-1826 г.г.)