Шут

Смерть так была к нему близка,
И жизнь ему дарила счастье.
Но он остался в дураках,
Чтоб дать веселию начаться.

Пусть бубенцы его звенят,
Как колокольни старых храмов.
За то что он какой то странный,
Пускай ругают и бранят.

И пусть учтиво говорят,
На деле истины не зная.
Пусть всех смешит его наряд,
И та улыбка озорная.

Там где порок и ложь царят,
Ни чуть он ими не обманут.
Лишь пошумят и перестанут,
Потешив гордость короля.

Вместе с злаченую трубой,
Поет с тоской прекрасной даме.
Он превосходен в этой драме.
Он среди них один живой.

За громогласною толпой.
Всегда один совсем без маски.
Он заявляет без опаски,
Про каждого кто он такой.

Пусть посмеются над судьбой,
Но стихнет шум чужих проклятий.
И разбредутся цвета платьев,
Забыв отыгранную роль.

Но призадумался король,
Он ни кому из них не верит.
Палач свой вновь топор проверит,
Прольется снова чья та кровь.

Так суд свершит свою расправу,
По слову грозного царя.
В повиновении только праву,
И слово божие храня.