Из душистого тимьяна

Эта странная Богиня то на облаке летала,
то по лесенке серебряной спускалась до земли,
изумлённые ромашки в косы длинные вплетала
и пускала вдоль по речке из бумаги корабли.

Из нефритовых листочков сотворила лапоточки,
лопуховую панамку натянула до ушей
и, изящный сделав книксен, в платье с нежной оторочкой –
вновь на Небо. Но вернулась, заглядевшись на стрижей.

Эта странная Богиня, капризуля и болтушка,
никому не рассказала про сердечные дела,
в глухомани разглядела неприметную кукушку
и вопрос – да, тот, обычный, ей смущённо задала.

Тоже мне Богиня – в мини, подставляет солнцу кожу,
и ресницы распушились, чёлка вьётся на ветру.
На пеньке сидит с улыбкой, в театральной будто ложе,
и растерянным ребёнком наблюдает жизнь-игру.

Ей Земля казалась местом, где случайное – загадка,
А Судьбы закономерность – цепь мистических причуд.
И дневник вела подробный: как страница, так закладка –
чтоб понять, что словом «чудо» в этом Мире назовут.

И была, когда хотела – слабой чаще, реже – сильной.
Для чего-то вдруг решила реки взять и осушить…
Поняв, что такое глупость, слёз поток лила обильно,
обижаясь на беспомощность любовь к себе внушить.

На мгновенье исчезала, рассыпая все закладки.
А в бегущих строках дума оказалась нелегка:
обретая пониманье, что божественно – не сладко…
Случай и закономерность не ведут черновика.

На мгновенье исчезала, рассыпая все закладки.
А в строках бегущих – дума, ею снова ум казнён:
обретая пониманье, что божественно – не сладко…
Даже случай в этом Мире всё ж Закону подчинён!

30 июня 2016