Скованность и дурь её стыдливости дремучей

    (Из ранней лирики. Фрагмент романа "Евгений и другие".
        Предыдущий фрагмент "К тому, что дружба их мертва, я не причастна"
           http://www.stihi.ru/2016/07/01/2243)

...«Беда  мне с этим Ленским Вовкой!
Словами крутит, как верёвкой,
И непреклонен – правовед!
Иронизирует с издёвкой! –
Подумал, растерявшись, дед,
Уже краснея перед Вовкой. –
И не простил ведь тет-а-тет,
Небось, мне с Ольгой. Вот ревнивец!
Меня      испытывал      паршивец,
Мол, задержусь я или нет,
А сам глядел, как сквозь лорнет».

Дед мог      отпор      дать светским нравам,
Но вслух оправдывался с правом
Того, кто знает этикет:
– Себя не чувствуя усталым,
   Жду только случая, чтоб дамам
   Прощальный свой послать привет.
   Нельзя невежей-дерьмодавом,
   Пренебрегая стародавним,   
    Жить вне традиций и примет.
– Да, это важно, без сомнений…
– Снимите тяжесть обвинений!
   Из-за      сестёр      я стал таков.
   Их обаянье выше слов…
    От них так много впечатлений…
– Я, ради вас, признать готов
  Визит ваш делом, пусть степенным,
   но чуждым стихотворным перлам
   и, всё-таки, второстепенным.

– Что делать! Я – старик, но фат.
  Простите, сударь, виноват.
  Я      понял     ваш намёк нелестный
  В мой адрес. Я и сам не рад,
  Что на визит свой бесполезный
   Сюда потратил я полдня.
– Да вы  не    поняли      меня!
  Как Женька – сравнивать вас не с кем –
  Прямолинейны вы по-невски.
  О вашей миссии, поездке
  К   Онегину   веду я речь.
  Хотя дуэль и на повестке,
   Могли б мы спешкой пренебречь.
Старик вздохнул:
                – Фу,   камень    с плеч…
  Выходит, это довод веский?
  Сойду ли я, дуэльный лев,
  За нить судьбы, смертям в отместку,
   Себя в ушко      иглы      продев?
– В невинный круг двух милых дев
  Хотим войти мы с вами вместе…
– Так вы не      явите      свой гнев,
  Чтоб удалить от этих дев
   Меня из райского предместья?
– Пусть экипаж ваш, опустев,
  Стоит всю      ночь      на этом месте!
– Уж если нам остаться вместе
  Сегодня в обществе двух дев,
  То не уроните вы чести,
   К дуэли      вовсе      охладев! –
Сказал, едва ль не нараспев,
Савелич, радуясь везенью.

Лукавый взор укрыв под сенью
Слегка опущенных ресниц,
Савелич в духе извещенья
И с должным тоном восхищенья
Окликнул шедших к ним сестриц:
– Ну, не      встречал      я краше лиц!
  Летят хозяюшки, как эльфы,
   А я спешу с      коляски      слезть.

Оборвала     Татьяна     лесть:
– Тут вновь болтали про      дуэль     вы,
  Про женщин… и про чью-то честь?
  Легко мне по      глазам      прочесть!

Лишившись дара   речи  гладкой,
Владимир мимикой украдкой
Дал деду знак: не выдавай!
Савелич за период краткий,
Уж возбудился через край
Вновь сексуальной подзарядкой.
Настроясь на игривый лад,
Он вперил свой несытый взгляд
В Татьяну, на     прелестниц      падкий.
Потом он сдвинул пятку с пяткой
И с молодечеством гусар
Излил на Таню плотский жар:

– Пусть я герой не без упрёка,
Трубить отход не      мой      удел!
Тасую я колоду дел,
Но есть и цель с другого бока.
От вас жду вызова, как Бога!
Перчатку,     мадемуазель!
Моё оружие убого,
Но метко нахожу я цель,
  Хотя и сам едва ли цел.

– Для вас мой вызов – полукара,
         Пока пуста моя ладонь, –
Слегка прищурившись лукаво,
Татьяна подыграла в тон.
– Вооружён, как купидон,
   Я верю: жизни век продлён!
– Так вот с чего я так икала!..

Начало флирта предрекало
Любой бы парочке гулён
Катиться дальше под уклон
Гористым вывертом лекала
В очаг интимного накала.

Дразнила Таня не глупца.
Володе с Олей ни словца –
В честь      деда       свой сюжет слагала…
Схватила, как предполагала,
Татьяна под руку гонца,
Он – на неё, как кот на сливки,
И оба, как из-под венца –
Шасть в парк! В охоте на живца
Себе отводит роль наживки
Татьяна, кроткая овца.
Должна дочь бравого отца,
Для избежания ошибки
И в поте юного лица,
Ждать в деле ясного конца.

«Коль ты от ужаса за друга
Теперь сама себе порука,
То      берегись      теперь, подруга:
Противник вовсе не замшел»! –
Смеялась Танечка в душе.
«Наживку» заглотнув, «зверюга»
Повёл себя как атташе
Мужского полового круга.

Чтоб женщин враз обворожить,
Во всём к себе расположить,
Премного важно до испуга
Их не замять-затормошить.
К испугу страсть     нельзя      пришить.

Пусть деликатно, но упруго,
Гость, недвусмысленно сопя,
Тянул Танюшу на себя,
Её бедро в свою взяв руку
И складки платья теребя…

(К какому мы готовы трюку,
Уж коль мужские носим брюки?)
Чем в духе заспанных ребят
Ждать, что тебя употребят,
Старик всегда припомнить рад,
Что он – кузнец своих талантов.
Дед с Таней не несёт затрат,
Не вносит денег за погляд.
– Нужны для нас, двух дуэлянтов,
Пред поединком тишь да гладь.
Что     лучше:     перещеголять
Бой олимпийцев и гигантов,
Иль только     глазками     стрелять?
Нам не      понадобится      рать
  Из докторов и секундантов?
   
– Бой со    стрельбою     нам не вдруг
Определили  б этот круг.
Решать мы можем это дело
Не по уставу, оголтело
И без     свидетелей,     мой друг,
Но не отлепит вас от тела
И нас не сможет разлучить
Тут даже линия барьера.
Уж вся растительность кричит:
Не крайне ль тесно для пленэра
Слепили с дамой кавалера?!
– Но без вниманья как же жить?!
– Меня хотите ублажить,
Косясь, на что тут, для примера,
Другую     руку возложить?
– Мой долг – поддерживать, учить…
Учить     дуэльным     лишь манерам.
– Ваш долг не крайняя же мера!
  Он свыше меры… нарочит…
  Ах! А нельзя ль без представлений?!
  Не становитесь на колени!
  В моих глазах вы – патриарх,
  Амурный патриарх селений…
  При ваших огненных губах
  Ещё и     целоваться!     Ах!
  Я ваших громких откровений
   Боюсь – тут  эхо,  как в горах!

Амурных собственных историй
И упоительных викторий
Вполне     достоин     патриарх.
Как ухарь и     кобель     матёрый
Он волен сделать дерзкий шаг,
Чтоб мир стоял весь на ушах.

Ужель довольствоваться долей
Морщинистого старика,
Коль пред девчонкой плоть крепка?!
Знаток ли чувственных паролей
И режиссёр своих ролей,
Актёр ли ветреных гастролей
Иль бог амурных кренделей –
Считался ль он с девичьей волей?
Потенциальный спермолей,
Он с Таней рьян, как прежде с Олей.

Чем дальше поперёк аллей
Сестёр таскал прелюбодей,
Тем меньше думалось о сварах,
А чем плотнее  укрывал их,
Как расшалившихся макак,
Союзник парк от всех  зевак,
Тем откровенней на овалах,
На полусферах, перевалах
И на  животиках,  чуть впалых,
Ну, словом, на телах девах
Отыгрывался «патриарх».
                .        .         .
Любви     орудьем безоткатным
Как стать, не будучи развратной?
Как стать гибридом двух натур
И, не чураясь авантюр,
Пройдя     соблазнов полный     тур,
Влезть в образ жизни неопрятный,
Пикантный, чувственно халатный,
Не  взбалмошных, пускай уж, дур,
Но всё же нелицеприятный?
                .         .         .
Дед стал напорист, дик, как тур.
Татьяна над собой, понятно,
Контроль теряла многократно.
Досадно Тане чересчур,
Но, как ни странно, и приятно.

От применённых процедур,
В которых     сведущ     дед липучий,
Девичья скованность и дурь
Её     стыдливости     дремучей,
Пока дед пел, как трубадур,
Прочь отступали безвозвратно.
Была расслабленность отрадна,
Как после банных процедур…

         (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/07/01/7468)