Едут!

Бесцельно шатаясь по городу,
Зашел я в Русский музей.
И в залах его полусонных
Бродил средь картин и людей.

Скользя по картинам взглядом,
Слушая как важные люди беседуют,
От экскурсовода, который вел группу рядом,
Услышал названье короткое «Едут!».

И яркая вспышка, и резкая боль,
И сердце упало куда-то.
Все в миг в этом слове в едино слилось,
Вся бездна сжигающей болью утраты.

«Едут!»
Пытаюсь кричать как во сне,
Но рот застывает в беззвучье.
Картина реальная снова во мне
В нереальности случая.

«Едут!»
Лошадь понуро везет
Телегу, ступая устало.
Она понимает, работа ее
Связана с горем немалым.

И, сгорбившись, подняв воротник,
За нею, вцепившись в поводья,
Уже не идет, а плетется старик,
Не замечая весны разводья.

Повозка к крыльцу доползла.
Вздохнув тяжело, лошадь встала.
Из синего глаза, скатившись, слеза
На мерзлую землю упала.

Заплакали бабы, завыли старухи,
И ребятня вмиг умолкла,
И мужики, отвернувшись как будто от ветра,
За дымом махорки спрятав дрожащие руки.

И только старик неподвижно стоял,
Кровь леденящая в венах.
Так рано уже пацаном я узнал,
Как в сорок седеют мгновенно.