Никита взял два чемодана...

2.


Никита взял два чемодана,
Две-три корзины с провиантом,
И снёс в коляску два куля,
А следом – свёртки и пакеты.
Так было собрано в дорогу
Душой и женскою рукой
Моё нехитрое богатство –
За год в Одессе не разжился,
Не стал велик дорожный скарб.
(Я всё моё ношу с собою –
Перо, чернила и бумагу,
И от судьбы иных не жду.)
Недолго шли приготовленья,
Всему нашлись черёд и место,
И был заложен экипаж.
Катилось солнце на средину,
А я ходил, смотрел уныло
На город южной стороны –
Устал уже от пыльных улиц,
От высокомерья Воронцова
И ощущений новых ждал.
Но не свершились ожиданья,
И сладость светлых дерзновений
Сменилась горечью потерь.
По генеральскому навету
(В борьбе за женское вниманье
Все средства, видно, хороши?)
И да по царскому указу
За мысли гордого афея
(Наверно, тот наказан был?!),
За широту свободной лиры
И за гражданские мотивы
Меня решили наказать,
И потому без долгих басен
Из ссылки был отправлен в ссылку –
Самодержавия гамбит.
Сказать имеет вся Одесса,
Престол горит, чтоб я сломался,
Согнул бы спину перед ним.
Тогда оставят без докуки,
Чинить не станут мне препятствий:
Всем угождай и не горюй.
Как дворянин, живи в поместье –
Пусть революция в загоне,
Зато сам будешь нарасхват:
Живи себе, сам друг, вольготно
И сочиняй тут без помарки?!
Но не пойду на сей гешефт:
Я – божий дар, а царь – свободу...
Зачем же плыть вниз по теченью,
Коль встреч течения иду?
В борьбе идей – моё призванье,
В гражданских строках – назначенье,
Тому порука  – мой талант,
Хоть не ищу кровопролитья
И не хочу отмщенья трону,
Чтоб царь безвременно почил
Под злой машиной, гильотиной;
Чтоб голова его скатилась,
Как отделённый страшный шар,
В корзину, полную опилок;
Чтоб реки крови затопили
И погубили весь уклад.
Уже во Франции случилось,
Когда, сменив одних тиранов,
Пришёл другой – Наполеон.
Там исходили от свободы,
А завершилось всё террором,
И встал в Париже эшафот...
Хочу сказать, друзья достатка,
Вдали Москвы и Петербурга
Обид под сердцем не тая:
В отчизне строй самодержавный,
Сегодня чести достодолжный
Для всех народов должен быть!
Друзья, друзья... Как я отвлёкся,
В какие дебри потянуло
Здесь откровения мои?!
Пора и мне уж собираться –
Давно Никита ждёт в коляске,
А там – Михайловское ждёт.
Вот оглянусь, открою дверцу,
Усядусь тихо на сиденье,
Затем придвинусь в уголок
И на глаза надвину шляпу –
Уже противиться не в силах,
Что из Одессы изгнан вон.
Пришлось сегодня и поэту
В душе примерить поговорку:
«Сиди, сверчок, и знай шесток!»
Друзья, друзья... Пора в дорогу!
Когда свободны от занятий,
От дел влиятельных свободны,
Вы свой вершите променад –
Встречает Невский тёплым солнцем
В сыром и зябком Петербурге,
Иль в достопамятной Москве
Идёте чинно по Тверскому,
Как порожденье этикета,
Людей смотреть, себя казать –
По два часа для моциона
И возбужденья аппетита,
Иль для покоя живота.
Куда спешить, когда за каждым
Идёт лакей с шотландским пледом,
Держа калоши, трость в руках,
А рядом медленно коляска
(Сидит на козлах бравый кучер)
Едва катит по мостовой?
Должно держаться наготове –
Всё отработанно и чётко,
Как англиканский механизм.
Коль господин сейчас устанет,
Иль часом буде нездоровым,
Его в сей миг свезут домой.
А мне теперь, оставив город,
Осталось только сесть в коляску
И без числа, как куль, трястись?
Друзья, друзья... Друзья былые
Прошедшей юности зелёной,
Когда друзьями был богат,
Пройдя весёлой чередою,
Теперь остались за спиною,
И ныне я в степи один.
Вот горизонт всё дальше, дальше,
Коляска дальше от Одессы,
А я с тоской назад смотрел,
Как поутру приморский город
Покрылся розовою дымкой,
Как засверкали купола,
Чуть приподнявшись над туманом;
Как загорелись жгучим светом
Глаза стеклянные домов;
Как за домами, над домами
Под чистым небом, ярким солнцем
Открыло море ширь души;
Как над густой кипящей синькой
Поплыла плавно вереница
Продолговатых облаков,
Держащих за руку друг друга,
Порозовевших от смущенья,
Что так прозрачен их наряд...