***

на моем сиротливом завявшем столе
почернели под вечер нагие бананы.
и в гранатовом свете обшарпанных люстр
ты топтал мой сонет под овации дамы.

сговор с дьяволом виден был в пиковом лике,
приворот колдовской сделал дело с оскалом.
а бананы темнели, шипели, боялись...
просочилась в них горечь слезой запоздалой.

по дрянным синякам танцевали феральные числа.
их пыталась укрыть от изрытой морщинами, злостной судьбы.
маки плакали кровью, израненной точечной ноющей болью, торговалась со скрягою - смертью, даря ей больные цветы...
с этикетками вечного лета.

ты был лучшею сотней фрагментов из нищей моей полторы.
оказалась я скучной картиной из выцветших пазлов под платьем.
не хотелось рабой и заложницей чувств до беспамятства пьяного быть,
а хотелось скрепить сделку рукопожатием...
на покупку меня достоверным тобой.

от бананов медовых - лишь деготь и чернь,
побледнел в один миг алый цвет жарких маков.
и в гранатовом свете обшарпанных люстр,
в жизни - сладость и цвет гинут в шепоте мрака...
что сжирает святое под властью любви.
___________________________________

и сейчас я смеюсь над своею наивной ошибкой,
поедая бананы с особой широкой улыбкой,
человека нейтрального серого склада.
и с апатией бледной за левой щекой.

По.