Городская легенда

      Считается, что души людей, погибших насильственной смертью и не погребённых в освящённой земле, превращаются в привидения. Они вынуждены обретаться вблизи от места своей гибели вплоть до Страшного Суда или до того момента, когда останки убиенного захоронят должным образом. Однако, есть определённый промежуток в году, когда неупокоенные души могут покидать свои «темницы» и приближаться к живым. У кельтских народов духи получали «увольнительную» на Хэллоуин – 31 октября (канун католического Дня Всех Святых). В православной России привидениям предоставляют более длительные «каникулы»: с 7 по 19 января, то есть от Рождества до Крещенья. Но есть и более существенное отличие. В Западной Европе и Северной Америке на Хэллоуин принято вывешивать фонари в виде страшных масок, чтобы отогнать от жилья незваных духов. А на Руси было принято выставлять на Святках зажжённые свечи в окнах, чтобы неупокоенные души нашли дорогу к своим близким или просто добрым людям и могли бы, хоть немного согреться возле живых.

Ночь. Город. Тишина. Асфальт ещё нагрет.
На землю сыплются дождём, покинув Твердь,
Созревшими плодами с неба звёзды.
Из пыльных листьев, в ржавых пятнах, винегрет
В том палисаднике не потревожат впредь
Шаги гуляк, слоняющихся поздно.

Приюты всюду есть на свете для сирот,
Для кошек и собак, а для воров – острог,
Для стариков бездетных – богадельни.
Но нет на карте, людям ведомых широт,
Тропинок, и путей, и призрачных дорог
К «Приюту для бездомных привидений».

Когда-то был один – приют «Зеленоград»
(Теперь стоянка там и магазин «Атак»,
А призраки с тех пор лишились крыши).
Бесплотный сторож мне сказал: «Входи, камрад!
Кто жив – не любят нас, прости, коль, что не так,
Ты может быть, стихи о нас напишешь.

Калитка стукнула, и наступила тишь.
По саду лунный свет дорожкою пролёг,
Указывая путь к жилью без жизни.
По ней, едва ли, пробралась бы, даже мышь,
Но я прошла, не замарав луною ног,
А на ветвях сочились кровью вишни.

Пахнула холодом и тленом скорби сень,
Но отступать нельзя, раз властно манит цель,
Всё перепуталось, и сны, и были.
Вот, предо мной, клубясь, предстала чья-то тень,
А следом потянулась привидений цепь –
Иные имя, уж, своё забыли.

Не всё, что видела, я расскажу лишь часть:
О женщинах и детях лучше промолчать,
Не рвать напрасно людям души в клочья.
Шли племена полулюдей ещё, чья Мать
Богиней почиталась, ей во славу чад
Костров плыл, чтобы не сгубила порча.


Кого здесь только нет! Лохматых колдунов
Теснит толпа волхвов – круговорот бород
Племён забытых мери или веси.
Для этой публики, наверняка, не нов
Загробный мир, проход и стражник у ворот,
Но жребий оказался их не весел.

Там был какой-то невезучий печенег,
Его останки поглотил когда-то лес –
Бедняга заплутал в нём с перепугу,
И бренный прах его засыпал вскоре снег.
Шли витязи гурьбой, держа наперевес,
Кто щит, кто меч, одетые в кольчугу.

Не знаю, кем и для чего убит степняк,
Он половцем назвался, подарил емшан*.
(А половцы, выходит, были русы!)
Хоть чужд по времени, а, всё-таки, земляк,
Невесть по вере кто, но, вроде, не душман.
На рукавах нашиты всюду бусы.

Затем предстал норвег, а, может, дан,
По всем морям ходил его драккар**,
На сваю в Сходне напоролся днищем.
Путь «в греки» конунгу*** был грамотою дан.
Во всей Европе не знавали худших кар,
А, вот, для русских был варяг «дружище».

Но, чтоб не затянуть за полночь сей рассказ,
Не тратить на него собратьям нужный час
И не платить за свет «Энергосбыту»,
Оставим призраков иных эпох и рас:
В двадцатый век перенесёт нас мой Пегас –
Подвластна ткань времён его копыту.
                ***
На свете Золотой царил вначале век,
Серебряный прошествовал ему вослед,
Его сменил суровый век Железный.
А, как назвать бы мог сторонний человек,
Минувший век, когда пришёл на Русь Конь Блед,
И полчища врагов, чуть что, к нам лезли?


Да мы и сами хороши, чего уж там!
Хватало голода, и крови, и невзгод –
Такое со страной наворотили!
Брат шёл на брата, на отца – сын, стыд и срам!
И мёр в Гражданскую обманутый народ,
За счастье всех людей боролись, или…?    

Никто погибших в эти годы не считал
(По части истребления невинных душ
Век прошлый славился особой прытью).               
Одних огонь убил, других металл,
Кровь грешных и святых впитала жадно сушь,
Тела же оказались волчьей сытью.

Насельцев здешних пополняли «контингент»
Решенья Губчека, комбедов, «троек» вал,
Иных в расчёт не принимавших мнений.
Среди своих искали, чуждый кто агент,
И выдвигал «в верха» послушный Трибунал
Кандидатуры новых приведений.

Потом война. Под Крюково погибший взвод,
Который прославляют в дни военных дат,
А всех ли, кто убит, похоронили?
Их поливал из миномётов фрицев дот,
Но, как ни кляли бы мы вражеских солдат,
Не место, всё же, им лежать в болотном иле.

Пожалуй, удивил меня тот странный факт:
Противники при жизни, вместе тащат кладь
Своих грехов, не тратя сил на вздохи.
Они, как будто, подписали мирный акт –
Былым врагам ведь есть, о чём потолковать,
Зачем им призраки иной эпохи?

Печальный с душами погибших разговор,
Должно быть, длился лишь до первых петухов,
Но мнилось мне, что шёл он бесконечно.
Меж тем и этим светом закрывая створ,
Печать луны легла на перечень грехов
Тот самый, что храниться, будет вечно.
               
Хочу оставить мрачный кров, спеша на Свет,
Как вдруг, ко мне в дверях метнулась та же Тень:
– Не узнаёшь меня? Я так и думал! –
Забытый мною друг давно минувших лет,
Он перестал писать, я полагала – лень,
И велика была обиды сумма.

Не помню, как прошла через волшебный сад,
Стыда, раскаянья досадный миг настал,
Наверно, щёки рдели, словно вишни…
Похоже, нашей встрече друга дух был рад.
Калитки старой вновь заскрежетал металл,
Приют покинут, извиненья лишни.
                ***
Дом много выдержал, и паводок, и пал,
Но в год лихих реформ, увы, не устоял,
Пав жертвой дикой «точечной» застройки.
Когда командовал везде и всюду «нал»,
Приют снесли, и Сатана там правит бал,
А души поселились на помойке.

Конечно, у живых достаточно забот,
Телец златой, как прежде, идол и кумир,
А голос совести звучит всё глуше.
Забыли мы, что смертны, посреди хлопот.
Да обретут на том и этом Свете мир,
Ещё не упокоенные души!

Пускай ты до тоски о близких не дорос,
На Святках не лежит на сердце тяжкий ком,
Когда метель вовсю играет «Скерцо» –
Открой на миг окно, хоть ветер и мороз,
Озябших призраков прими, впустив в свой дом,
Чтоб от огня живых могли согреться.   

                15 марта 2016 г.
*емшан - полынь
**драккар - корабль викингов
***конунг - князь у древних скандинавов