Марине Цветаевой...

Нет, не звуки под небом Парижа,
И не остров Святого Луи -
Дом в МедОне, где небо все ниже,
Где сгущаются мысли мои,
Привлекал в боль щемящее сердце,
(Что есть зонтики, шляпки, цветы?),
Если вдруг - в одиночество дверцы,
Если креном былые мосты…
По счетам всё сполна заплатила.
Чувства кухни чужой не унять.
Только Бога беззвучно молила
Пощадить и простить, и понять.
На страницах простого альбома-
Черно-белый родительский дом.
И тропинкой терновой влекОма –
В купола, осенившись крестом…
Ах, Париж! Твой Монмарт - в ослепленье,
Звук волынки, холстЫ - в ЛавуАр,
Только тщетно души исцеленье
Царь-девИцы. И снова вокзал…
«Вещий» поезд «Париж-Елабуга»,
Снова ворон кружИтся в пути,
Лед рассветов и колкая вьюга,
И подавленный шепот «Прости»
Шлют вдогонку парижские скверы.
И Лютеция* - вовсе не грязь…
Не чужие форпосты у Тьеры,
А простая славянская вязь
Спрессовала всю душу в бауле-
Чужд и жалок чужой внешний шик…
И в татарском ковыльном ауле
На веревке застыл светлый лик…
.
В городке под блестящим Парижем
Над скульптурой парят облака.
Не каштаны - рябинушка ближе!
Что ей Сена, когда есть Ока…

*Люте;ция (лат. Lutetia), древнее название Парижа.
На латыни означает «грязь».