Онегин гад или нахал?

      Из ранней лирики. Фрагмент романа "Евгений и другие".
         предыдущий фрагмент "Он в сердце бабье, как заноза..."
            http://www.stihi.ru/2016/06/28/4353)

От взора или произвола? –
Хотел жених и     сам     узнать –
Обескуражен бедный Вова.
Ему, как будто он уж зять,
Подносит «тёща» правду-мать,
Как ни горька та и сурова.
«Онегин гад или нахал»? –
Так Вова      мозг     свой напрягал.
Гнал      прочь     дурные мысли Вова,
Но подступала ревность снова.
Какой тут к чёрту мадригал!

Недоумённо сдвинув брови
В гримасе, сыгранной для Вовы,
Хозяйка шепчет: «Верь не верь –
Шмыгнули вот за эту дверь
Твой друг с моею     дочкой     младшей.
Конечно образ      девы падшей
Меня не столь пугает уж,
Но ты как будущий-то муж
Поймёшь тут, не сходя и с места,
Насколько      как жених ты дюж
Её удерживать в невестах.
А мне тут слушать недосуг –
Меня      гостей      моих ждёт круг»…

Приверженец служенья Чести,
Не должен совесть запятнать
Сомненьями в своей невесте.
Ему ли Оленьку не знать?!
Хотел бы он, по крайней мере,
Держаться      выше      недоверья.
Хотел уж он      уйти      стремглав,
Себя на ревности поймав,
Но тут же приложился к двери,
Задорный      Олин смех      узнав.
Потом, ушам своим не веря,
«Поплыл» он, словно в мире сна,
По водам      горькой правды     в    сите.
За дверью Женька-искуситель
Нахально     Ольгу      обольщал,
Ей о      любви      своей вещал
(Что было прямо преступленьем!):

– Восторг мой вровень с удивленьем.
  Я близок к собственной мечте,
  Любуясь до самозабвенья
  Прелестным олицетвореньем
  Венеры в юной чистоте.
  Дай Бог тебе зимой и летом
  По золотым ходить монетам,
  А ты  –    собой      нас одари.
  Целую, пользуясь моментом,
   Ладони      милые твои.
– Я польщена, мой херувим,
   Твоим горячим комплиментом.
   Я обольщаюсь всякий раз
    Очарованьем пылких фраз…

«Ах, даже так! – подумал Ленский. –
Но как же смеешь ты, подлец,
Плевать на      кодекс      наш джентльменский?!
И кодекс      дружбы,      наконец!
В минуты редкие досуга
Ты, отдыхая от б****й,
Мнишь      Ольгу      взять, прелюбодей!
А ты, неверная подруга,
Зачем      забилась с Женькой в угол?
Не знаешь разве, как он лжив?!
Развратом только лишь и жив,
Чем знаменит на всю округу!
До сей минуты доверять
Я мог всегда ему как другу»!..

Терпеть не в силах дольше муку,
Владимир, дабы не взрыдать,
Сам укусил себя за руку,
Чтоб болью боль     души      унять.
Терпеть  немыслимо  издёвку!
Пытаясь вникнуть в обстановку,
Начнёшь, увы, воспринимать
Невесту явно как плутовку.
Герой не знал, что предпринять,
Попавши сходу в мышеловку.
Жених стоял с открытым ртом:
«Я твёрдо был уверен в том,
Что Оле глупо и неловко
Общаться с мартовским котом,
Что Оля зрит его с трудом,
Что не способна, с кем попало,
Она так глупо флиртовать.
Будь, Оля, умницей – спровадь
Отсюда прочь      скорей     нахала»!

У Вовы вместо опахала
Лист с мадригалом – жаль порвать…
Что ж Оля? Оленька не в мать:
И впрямь спровадила б, как знать,
Жуира, если б не попала
Под хвост досадная вожжа…

Меж тем Онегин продолжал:
– Ты, как наркотик – с малой дозы,
Сильнее всякого гипноза,
Блаженство можешь мне давать,
Не зазывая на кровать.
Сравню я и в стихах и в прозе
Тебя с красою пышной розы.
Меня способны волновать
И хрупкой      плоти      стебелёчек,
И каждый лист, и даже шип…
Я за интим без проволочек!
Красот возвышенной души
В их платонической тиши
Мне недостаточно. Телочка
Не      строю      из себя. Глоточка
Телесной страсти разве жаль
Для безутешного пажа?
Ведь плоть не просто оболочка –
Предмет красы и дележа,
И цель всевластного желанья,
Врата интимного слиянья…
Смутилась ты от жарких слов
И откровенного вниманья.
Навесишь ли на плоть засов,
  Коль так её порочен зов»?
– О, нет! Тебя я понимаю.
  В таком же пламени горю
  И плоть ни в чём не обвиняю.
  Я гордость девичью склоняю,
  Как жертву, к плоти-алтарю.
   Саму себя тебе дарю…

С партнёром не вступая в сговор
(Предубеждения оковы!),
Симпатий Оля всё ж полна,
Но нам понятно всё сполна:
Остался      прежним      Олин норов,
А взор её не на партнёра –
На куклу «Вовку» устремлён.
В «беседу» кукольных персон
Вступила девушка условно,
Но речь, звучавшая любовно,
Всё ж      искренно      лилась из уст!
(Того и      добивался      хлюст!):
– Не столь уж я дика, как прежде,
   Прилежно слушавшая мать.
– Тогда позволь моей надежде
   В тебе      любовницу      снискать!
– Надежда – это повод личный.
   Мне льстит, что я её бужу.
   Но мне питать её прилично ль,
   Тем самым страстному пажу
    Для вольностей давая повод?
– Пусть страсть! Кому ж приятней холод?
   Он равнодушием сквозит.
   Заявлен ли в душевный омут
   Сквозь плотский и сердечный голод
    Приличий      вежливый визит?..

Как     новоявленной актрисе
(Не знавшей, кто встал за кулисы)
Упасть в дебюте ликом в грязь?
Экспромт  главенствовал  в репризе.
Актриса, почуди'вши всласть,
Серьёзно ролью увлеклась,
Невольно      честь      свою унизив.
Партнёр лукаво щурил глаз:
Ему в его уловке лисьей
При одураченной актрисе
Роль режиссёра удалась.
А ключ к успеху на сей раз
Ему наверно      чёртом      вверен.

Франт в генеральше был уверен:
Вдова ни в чём не подведёт
И, как условились с ней, к двери
Ревнивца      Вовку      приведёт.
Пошло всё дальше, как по маслу:
Слепцу, что ждал не понапрасну,
От представленья – слёз на год!
От всех подвоха гость не ждёт.
Их говорильню всяку-разну
За ложь не принял идиот.
Весь проклиная женский род,
Ревнивец близок был к маразму.
И вот – заведомый финал:
«Склонил»      к интиму девку красну
Чурбанчик липовый, но страстный.
Вняв болтовне, Оригинал
Сражён, должно быть, наповал.

Всё, как по      нотам,      получилось.
Игре не чужды страсть и живость.
Уму ревнивца давши корм,
Любвеобильная учтивость,
Достигшая пикантных форм,
Втравилась в душу адской взвесью.
Дух, потерявший равновесье,
Рассудок      так      собьёт с пути,
Что просто некуда идти:
Повсюду пресловутый Женя.
Нет горемыке утешенья,
Как нет      отрады      в терему.
Есть лишь измены воплощенье…

«Как      поступить      мне, не пойму.
Всё вызнать и возжаждать мщенья?
Ни по душе, ни по уму –
Таиться, ради продолженья
И так уж нестерпимых мук…
Стою, ловлю тут каждый звук…
Нет оправданья, нет прощенья!
Сокрою в тайне униженье,
Не став посмешищем для двух
Особ. Не стану им, двуличным,
Разоблачителем с поличным.
Чем напрягать под дверью слух,
Покинуть надо бы циничный,
Развратный, лживый, чуждый круг,
Где нет друзей и нет подруг», –
С такими мыслями сурово
Поставил     крест     на Ольге Вова.
Не разобравшись, крайне зол,
Гость      по-английски      прочь ушёл...

                (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/06/29/6976)