Давай, дерзай, герой!

  Из ранней лирики. Фрагмент романа "Евгений и другие".
         предыдущий фрагмент "Не мечтал в объятья пасть, спровоцировала страсть"
          http://www.stihi.ru/2016/06/27/7926)
        Эротика

...Гость, не стремись к самоупрёкам!
Сомненьям место за порогом!
Без зова или рандеву
Ты не     затем     смутил вдову,
Чтоб зрелый возраст счесть пороком
И повернуться к даме боком.
Пусть  поважнее  есть дела,
Вдова по-своему мила.

Давай дерзай, герой! За дверь же
Всегда  не поздно отступить.
Пора и  зрелых  дам любить!
Не     безобразен       на  вдове жир…
С утра прилизанный и свежий,
Ты вхож к вдове «несвежих» лет,
Позволив снять с тебя жилет
И брюки, чтоб не быть невежей.
Коль  неразборчив  ты, сам вешай
На грудь      ярлык      себе: кобель!
                .        .        .
Альков –     желаний       колыбель.
Полураздетой и сомлевшей
Раздеться долго ль, если в дверь
Вошёл ручной и нежный зверь?!

Сперва гость сдался как  позёр, но
На поле страсти пали зёрна
Взаимной  похоти.  Воспет
Не раз был мною весь секрет
Того, что годы иллюзорны.

Герой, чьи действия проворны
Там, где отброшен этикет,
Решил: «А почему бы нет?
Мои предубежденья вздорны,
Ведь, как сказал один поэт,
Любви все  возрасты  покорны.
Пусть возраст дам – заметный штрих,
Страсть  омолаживает  их.

Вдову утешить – это норма.
Ведь как ей быть? Бог каждый год
На генеральских вдов упорно
Шлёт генералов недород.
В её любовном идеале
Ей небеса мужчин не слали:
То перелёт, то недолёт.
Ни конкуренции, ни свары…
И вот она во всей плоти
Ко      мне      взывает: соврати»!..
           .        .        .
Уж как они озоровали!
Вдове      хватило      остроты!
В те «норки», где бы спасовали
Неугомонные кроты,
Что люди только не совали!
Язык, член, палец… И едва ли
Онегин с «тёщею» зевали.
Враз перешли они на ты
И не несли белиберды:
Полураскрытые их рты
Протяжный вместе  стон  исторгли…

В полнейшем находясь восторге
От гостя после ряда поз,
Мадам пропела:  «Виртуоз
И в самом      деле      ты, дружочек!
Какой тебе от баб отбой,
Коль за тобой они гурьбой?!
(Спаси и сохрани, Бог, дочек!)
Теперь я верю: кто с тобой,
Хоть раз,      попробовал       разочек –
Пусть даже в связь не вовлекут
Тебя под власть невечных пут,
Но домогательством доймут…

Жизнь годы взять не преминули.
Морщин ли пару,  седину ли,
Замечу  в зеркале – опять
Век обратить желаю вспять.
На дочерей порой  взгляну я
И начинаю закипать,
С тоскою к      юности      ревнуя.
Они  растут  – стареет  мать.
Смирилась      с истиной простою,
Но тешусь слабою мечтою:
Пожить бы для себя самой!
Когда б ты был  любовник  мой!
Хотела б я с тобой, дружочек,
Не отличать деньков от ночек!
Нет слов, как ты меня потряс!
Войди в меня ещё, хоть раз!
Пронзи меня до самых почек!
На весь остаточный мой век
Дай  впечатлений  фейерверк»!

Что бабьи ласки! От  раздач их
Не      всякий      орган оживёт,
Коль потрудился наперёд.
Предел      есть для постельных скачек…

«Похоже, ты     устал,      красавчик? –
Спросила вдовушка, берясь
Рукою за мужской буравчик. –
А я могла б ещё не раз»…
Колени нехотя сдвигая,
Хозяйка  поднялась,  нагая.

Потряс вдову иль не потряс,
Онегин, сам себя стыдясь
И сам себя в душе ругая
За непростительную связь,
Поднялся следом, благодарный
Уже за      то      вдове вульгарной,
Что не назойлива сейчас,
Когда весь пыл его угас.

Страсть ненасытной генеральши,
Самозабвенная без фальши,
Безумствам вновь дала настрой.
И не успел смекнуть герой,
Что закипает  сам  невольно,
Подлезла дама уж проворно
К нему, спиной поворотясь:
Прогнулась, выставила таз
И      застонала      непритворно.

Герой сперва оторопел,
Но, возбудившись, не стерпел
И, вопреки своей досаде,
Уняв терзания души,
Вошёл в дупло Венеры сзади…
               .        .        .
В мир наслаждений поспешим
И мы, друзья, коль Бог даст случай
Партнёров заиметь для случек.
Усилим      вдвое      свой нажим,
Сломав привычный свой режим...
                .        .        .
Без всяких там приспособлений
Работал гость, не зная лени.
Шёл в небо, лез на перевал.
Стонал, хрипел и с упоеньем
Стенаньям  женщины  внимал.
Вдова, хоть пир любви не мал,
Казалась всё неутолённой:
То извивалась исступлённо,
То замирала, заходясь
В оргазме. Разговляясь, Лоно
Всласть постигало ипостась
Дорвавшейся до члена самки.
Вдова каталась, а герой
Вновь доставлял к вершине санки,
Не отдыхая под горой…

Обычно утренней порой
Вдова с кровати поднималась,
Бледна и хмура после сна.
Но бабе ласк      подбрось,      хоть малость,
И      расцветает       вновь она.

Желанным семенем полна,
Предстала после трёх вливаний
Вдова счастливой и румяной.
Партнёр был выше всех похвал.
Он в ходе миссии гуманной
Продемонстрировал ей шквал
Страстей, усердия и пыла.
Сам  не запомнил всё, что было,
Зато потом во всю зевал.
Его «любилка» отлюбила.
Насытившийся гость устал.

Сник с трёх лишь брошенных им палок
И был на вид скорее жалок,
Чем бодр и счастлив, как с утра.
Забыв о      планах      своих шалых,
Он тут же съехал со двора.
Но не один! – от вожделенья
Вдовы      по щучьему веленью
В другую не      сбежишь      главу.
Герой повёз к себе вдову
Показывать свои владенья,
Чтоб доводя счёт до пяти
Совокуплений-спринцеваний
Лес посещать на полпути
Для исполненья всех желаний.
Герой смог     всё      перенести,
Ведь на какой-нибудь поляне
Себя он с      Таней      представлял
И от того уж не был вял.

Вдове всецело угождая,
Не глядя, что на голове
Его     партнёрши      прядь  седая,
Делил экстаз он с ней в траве.
Природе  посвятить экстаз
Пикантнее, чем мять матрас.
Жуир – любитель баб бедовых,
Влюблённых и на всё готовых –
Так  мать сыру землю потряс,
Что распугал мышей-полёвок.
По части женщин он был ловок,
Что на постели, что в траве.
Лесных приятных остановок
Могло быть более чем две,
Но истощенье тихой сапой
К нему подкрадывалось вновь
И соблазнять вдову усадьбой
Уж не нашлось ни сил, ни слов.
(Катись домой – и вся любовь!)

Вдова резвилась будь здоров
И ненасытно льнула к Жене.
Её расчёт на продолженье
Герой (отнюдь уж не ретив)
Отверг в душе без промедленья:
«Довольно, мать её ети»!
К исходной точке отправленья
Они вернулись с полпути.
С любимцем сколько не блуди,
Его не сделаешь сильнее…

Обед сестёр не стал сытнее,
Когда к нему явилась мать,
Хвостом      решившая вилять.
А на хвосте –  Онегин  с нею –
К десерту, кофе и чаям.
Невинно глядя дочерям
В глаза, таящие вопросы,
Бесстрастным голосом мадам,
С себя налёт      распутства      сбросив,
Сказала: «Не подумай, Тань,
Что мать с утра уж  черти  носят.
Наш гость – серьёзнейшая особь.
Отдав прогулочную дань
Очаровательной погоде,
Успели мы в такую рань
С ним осмотреть его угодья.
Мосье Онегин не знаток
Нужд наших сельских и хозяйства…
Я      помогла      ему чуток
От всей души и без зазнайства».
Гость молвил: «Я у вас в долгу,
Но долг, мадам, отдать смогу».

Осталась юность на отшибе.
В девичьем, в чьём не ясно, всхлипе,
Как и во взорах юных глаз,
Тревога      общая зажглась.
Ревнуя, Танечка зашлась
В ознобе сильном, как при гриппе.
От слов маман у Ольги в пляс
Пустилась и приподнялась
Бровь в недоверчивом изгибе…
В семье наметился разлад…
Гость на Татьяну бросил взгляд
Какой-то тусклый, вороватый:
Увидеть девушку был рад,
Но вид имел он виноватый.
А Ольгин взор успел объять
Всех сразу: гостя, Таню, мать –
В искусстве флирта всяк новатор.
Как перехватчик  взоров  их
И страж  устоев  родовых
Вся сжалась Ольга, как тугая
Пружина – к  бою  взведена…
Где за молчанье ордена?!
Предел молчанья постигая,
Хозяйке вежливо вникая,
Гость исчерпал уже до дна
Своё терпенье: мать одна
Вела застолье, не смолкая.
Что до девиц – была видна
Хандра в их лицах не младая.
У гостя дёргался кадык.
По мненью гостя,  мер  крутых
Мать заслужила в виде порки
За то, что дочек молодых
Собой оттёрла на задворки.
Гость эгоизм её постиг…
Остаток дня прошёл в пустых
Попытках сблизиться с Танюшей.
Но  онемел  её язык.
В волненье раскраснелся лик,
И ярче щёк горели уши…

Приём мамашин был радушен
Настолько, что Евгений… сник:
Устал  амурный озорник.
Ему с Татьяной      час      был нужен:
При свете дня иль при луне
Крепить      контакт      наедине
И в  устных  ласках, и на ощупь.
Уже составлен план вчерне,
Но всё напрасно по вине
Неугомонно резвой «тёщи».
Запретный плод остался в роще…

Не сняв свой свежий урожай,
Гость, огорчённый, уезжал:
Не всё-то      сладилось      сегодня.
Вдова – шалава, но не сводня,
И зятя в нём не видит, жаль.
(Хотя в штанах его пошарь
Рукою чувственно и нежно  –
Жизнь     отзовётся в них поспешно,
Которой хватит наяву
И на любовь, и на вдову.)
Ну, о женитьбе гость, конечно,
И сам всерьёз не думал, грешный:
Желанней      холостяцкий      тыл.
Одно прекрасно – раскрутил
Вдову      он под конец беседы:
Мол, ей бы тех, кто мил, кто ведом,
Всех званным приманить обедом…
Само собою, что тогда
Здесь  Ленский  будет, как всегда.
Как знать, сладка ль над ним победа?..

Гостей не только вкус обеда –
Вкус     жизни      должен волновать.
Гостей зови, хоть на край света –
Была б возможность флиртовать.
Вот только к      счастью      путь не мерян…

Не жеребец, но и не мерин,
Смирившись с кличкою Пегас,
Романтик Ленский      не     был зверем,
А коль дичал – по крайней мере,
Сам укрощал себя и пас.

Всегда своей подруге верен
И не наживший с ней рога,
В чём до сих пор мог быть уверен,
Он регулярно мадригал
От всей души дарил подруге.
Литературные потуги
Та допускала всякий раз
Бесстрастно     до ушей и глаз.
Была к      другому      Оля склонна:
В официальный тон салона
Интимный      кто бы внёс окрас…

Поэт был счастлив всякий раз
Влезть в поэтическое лоно.
Вот и на сей раз, благосклонно
Отпущен Ольгой для трудов,
Поэт вздыхал уединённо,
Милуясь с рифмами стихов –
Удел заумных простаков.
В душе у Вовы на досуге
Роились      рифмы,       словно мухи.
Володя с этих едоков
(Что жрали время) в честь стихов,
Сдувать      пылинки       был готов…
Евгений, глядючи на муки
И вдохновение певца,
Готовил      месть      для молодца…

                (продолжение в http://www.stihi.ru/2016/06/28/4353)